Выстригали волосы на темени что это
Опубликовано: 17.09.2024
 |
| Лютер с тонзурой |
С давних пор существовал обычай, по которому кающиеся остригали себе голову наголо; затем этот обычай переняли монахи, а в VI в. и все христианские духовные лица; это было узаконено четвертым толедским собором 633 г.
Этот обычай существовал повсеместно по меньшей мере с VII века. Считается, что, при наличии некоторых свидетельств более раннего периода [1], именно 21-е правило Трулльского собора (692 г.) дает основание полагать, что обычай клира стричь волосы особым образом был к этому времени общеизвестным и общепринятым. Это правило предписывало низложенным, но раскаявшимся священнослужителям: «…да стригутся по образу клира». Как именно состоящие в клире стригли себе волосы, правило не уточняет, однако авторитетные толкователи склонны видеть здесь указание на так называемое гуменцо, или папалитру – выстриженное место на темени (Правила 1994, 1: 496). Подобным же образом комментирует это правило и славянская Кормчая книга XIII века: «…презвитер или диакон, аще будет от сана извержен, честь же да имать и седалище, якоже и прочии сущии в причте, главу да постригают, рекше сущее на главе гуменце» [2].
Прическа клириков предполагала выстрижение волос сверху, на темени, и подстрижение их снизу «в круг». В писаниях святого Софрония, патриарха Иерусалимского, скончавшегося незадолго до открытия собора, можно найти следующее толкование подобного обращения с волосами: «Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему неуверовавшие и которую благословил Христос» [3].
Тонзуры бывали двух видов:
- Тонзура апостола Павла, когда наголо остригалась передняя часть головы. Этот вид тонзур был обычен в греческой церкви, а в несколько измененной форме (Тонзура апостола Иакова) — также у британцев и ирландцев.
- Тонзура апостола Петра, делавшаяся на макушке в форме кружка. Второй вид тонзур общепринят в западной церкви у монахов и священников.
Католическая традиция
В начале XIX века тонзура у католиков обыкновенно производится одновременно с посвящением в низший духовный сан, причем она бывает величиною с небольшую монету; у священников она величиною с гостию, у епископов — еще больше, а у папы оставляется лишь узкая полоса волос надо лбом.
Тонзура была отменена папой Павлом VI с 1 января 1973 г.
Русский обычай
На Руси выстриженная маковка клириков получила название гумёнцо (ст.-слав. гоумьньце) или, как еще говорили, оброснение. Слово «гуменцо» образовано от слова «гумно» [4], которое означает вычищенную и выровненную часть земли, предназначавшуюся чаще всего для молотьбы хлеба. В просторечии священническое гуменцо именовалось поповой плешью. В официальной письменной речи допетровской эпохи слово плешь могло выступать как замена (синекдоха) названия самого духовного лица. Другое название священнослужителей, также связанное с гуменцом и образованное, вероятно, как калька с латинского tonsurātus, – стрижники [5].
Оброснение головы происходило во время посвящения в низшую степень клира и являлось важнейшей частью «чина поставления чтеца». После того как епископ совершал крестообразное пострижение волос (собственно постриг), кто-нибудь из клириков выстригал гуменцо. В ставленной грамоте чтеца XVI века значилось: «…да имать власть на клиросе петь и на амвоне прокимены глаголати и чести чтенья и паремьи и Апостол, имея верх пострижен, нося краткий фелонь» [6]. Как внешний признак лиц духовного звания, гуменцо следовало поддерживать в течение всей жизни (или до момента лишения сана). Известны случаи, когда «попы-самоставы» выстригали себе маковку, чтобы внешне ничем не отличаться от истинных иереев [7].
Сверху «плешь» прикрывалась специального покроя шапочкой, скуфьей, в просторечье – плешегрейкой [8], или наплешником [9], которая являлась знаком священства, не менее важным, чем само гуменцо. Вот что сообщал о скуфье Адам Олеарий, немецкий ученый, путешествовавший по России в 30-е гг. XVII в.:
Функции собственно головного убора, необходимого для защиты от непогоды, выполняла шляпа или шапка, которую священники надевали поверх скуфьи. Если архиерей снимал с головы священника скуфью, это означало лишение сана.
Как долго практиковалось выстрижение гуменца, с точностью сказать невозможно. И «Скрижаль», изданная при Никоне (1656 год), и постановления Московского собора, бывшего при следующем патриархе Иоакиме (1674 год), свидетельствуют, что гуменцо как и раньше продолжало наделяться особым символическим смыслом и трактоваться как «венец Христов». Между тем, исследователь чинов хиротесий и хиротоний А. Неселовский утверждает, что требование выстригать ставленнику «клирическую тонсуру» исчезает из чина поставления чтеца во второй половине XVII века, после того как при патриархе Иоакиме были сделаны исправления архиерейского чиновника. «Форма клира», по его словам, «состояла уже в ношении длинных волос» [11]. Между тем это с трудом согласуется с постановлением Московского собора, бывшего при том же патриархе:
По мнению Е.Е. Голубинского, «острижение же или выстрижение верха головы (гуменцо) оставалось никак не менее, как до начала XVIII в.» [13]. По другим сведениям, гуменцо продолжали выстригать и во второй половине XVIII века, то есть спустя по меньшей мере сто лет. Об этом свидетельствуют, во-первых, ставленнические дела Московской духовной консистории, из которых видно, что пострижение гуменца сохранялось и по-прежнему сопровождалось взиманием так называемых «простригальных» денег (по гривне «с плеши»), и, во-вторых, воспоминания митрополита Филарета, лично встречавшего попов «с плешью» [14]. Таким образом, вопрос о том, когда практика выстригать гуменцо была совершенно оставлена, по-прежнему остается открытым.
Использованные материалы
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
- Облик русского священника: к истории длинных волос. Вероника Макарова / Журнал "Теория моды. Одежда. Тело. Культура", №4, 2007
- http://deacon.ru/library/raznoe/68-makarova.html
[1] Руднев 1870: 113; Правила 1994, 1: 496
[2] Руднев 1870: 115
[3] Руднев 1870: 114
[4] Фасмер 1996, 1: 474
[5] Фасмер 1996, 3: 778; Срезневский 2003, 3: 547; Голубинский 1997, 1: 579, сноска 2 со с. 578
Что такое «попово гуменце», ныне знают не многие; но недалеко еще то время (не более ста лет), когда все наши православные русские священники были с гуменцами. Да позволено будет дать, сколько возможно, полное понятие о поповских гуменцах.
«Гуменце» — слово уменьшительное от гумна, а «гумно» — это вычищенная и выглаженная часть земли. «Гуменце на голове» — выстриженная на темени часть головы, а «гуменце попово» — это выстриженное темя головы священника; называется еще иногда гуменце попово «гуменцем Апостола Петра», это потому, что глава св. Апостола была в насмешку обрита неверовавшими его слову язычниками; в древности на Руси называлось оно еще «оброснением», что значит «голое место на голове1»; это последнее название удержано и в Скрижали патриарха Никона (1656 г.).
Обычай стричь волосы на голове — один из древнейших; он существовал у всех народов древности и у каждого народа с своим особым значением. «Еллины, — говорит св. Афанасий Ал. в ответе на вопрос 28, — имеют обыкновение стричь верхнюю часть головы у отроков, оставляя малые волосы; потом они обрезают их и посвящают демонам»2. Римляне побежденным народам стригли волосы, в знак победы над ними Евреи стригли волосы по окончании обета Богу, как предписано в законе Моисеевом: «И да обриет обеща́вый пред две́рьми ски́нии свидения главу́ обета своего́, и да возложи́т власы́ на о́гнь» ( Числ. 6:18 ), и в знак глубокой печали, как говорит пророк Михей: «Обросни́ся и остризи́ся по ча́дех свои́х млады́х: разшири́ обросне́ние твое́ я́ко оре́л, поне́же плене́ни бы́ша от тебе́» ( Мих. 1:16 ). У cлавян-язычников обряд первого обрезания волос или постриг сопровождался особым торжеством3. Христиане с самых первых веков христианства стригли себе волосы то в знамение чистоты, то ради посвящения и всецелого пожертвования сами себя на служение Богу4.
Пастыри христианской церкви, более других ревновавшие о чистоте жизни, из любви к Спасителю, в память тернового венца, покрывавшего главу Его, волосы на главах своих сверху выстригали, а снизу подстригали, делая таким образом из них нечто похожее на венец.
Такой обычай существовал во всей вселенской церкви как на Востоке, так и на Западе. Начиная c IV века мы имеем о нем непрерывный ряд свидетельства. Блаж. Августин и Иероним, писатели IV века свидетельствуют, что священнослужители волосы на голове подстригают в круг, а на темени несколько выстригают по древнему обычаю5. Св. Василий Великий, по свидетельству древнего историка Ульния Римлянина, «имел волосы на голове несколько обстриженные6. В VI веке императором Юстинианом построен в Константинополе знаменитый Софийский храм; мозаические изображения в сем храме сохранились до нашего времени. Там св. Григорий Богослов и Дионисий Ареопагит изображены обстриженными7. А на мозаике VI же века в церкви Космы и Дамиана в Риме западные епископы изображены и обстриженными и с гуменцами8. В VII веке обычай клира стричь волосы был общеизвестным и общепринятым. 21‑е правило 6‑го Вселенского собора говорит: «Оказавшиеся виновными в преступлениях противных правилам и за cиe подвергнутые совершенному и всегдашнему извержению из своего чина, и в состояние мирян изгнанные, аще, приходя добровольно в раскаяние, отвергают грех, за который лишилися благодати, и от него совершенно устраняют себя, — да стригутся по образу клира».
«Аще же произвольно не пожелают того, да растят, власы подобно мирянам, яко предпочетшие обращение в мире жизни небесной». Выражение: «да стригутся по образу клира» дает разуметь, что в то время все состоящие в клире стригли себе волосы, и только лишенные сана, если не исправятся, должны были растить их подобно мирянам. Как именно состоящие в клире стригли себе волосы, из правила собора не видно; объяснение на это мы находим в писаниях св. Софрония, патриарха Иерусалимского, который скончался не задолго до открытия 6‑го Вселенского собора († 614 г.). В слове о божественном священнодейcтвии он говорит: «Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему неуверовавше и которую благословил Христос».9 «Кругловидное острижение», «двойной венец», образуемый волосами — слова эти показывают, что священники того времени на темени волосы выстригали, а снизу подстригали. Волосы, остриженные так, действительно представляли нечто похожее на венец, почему у Греков такое стрижение и называлось «δτεφάνη» (венок, головное украшение). В VIII веке св. Герман, патриарх Константинопольский, объяснял этот повсеместный обычай так же, как объяснял его и св. Софроний. «Стрижение головы иepeя, — говорит он, — и кругловидное острижение волос посредине ея делается но образу тернового венца, который носил Христос. Знаменуемый волосами двойной, лежащий на главе иepeя, венец изображает честную главу апостола Петра»10. В IX , X и XI веках святителей изображали подстриженными и на иконах, и в рукописных сочинениях. Так в рукописи Григория Назианзина (Григорий Богослов) ( IX – X в.), писанной для византийского императора Василия Македонянина, изображены святители Василий Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов остриженными; а пророк Иезекииль как назорей11, изображен с длинными волосами12. В греческой Четьи-минеи ( X в.) ни один из святых не изображен с длинными волосами, на многих видны гуменца13. Об изображениях в рукописях нужно заметить, что они не подвергались никаким изменениям и исправлениям, между тем как иконы, подверженные большей порче, часто изменялись и исправлялись; а самые древнейшие из них почти все уничтожены в век иконоборства; поэтому неудивительно, если в настоящее время те же святители, о которых мы упоминали, изображаются не с подстриженными, а с длинными волосами.
Из древней церкви греческой обычай стричь волосы на голове перешел и в церковь русскую. На фресках Киево-Софийского собора ( XI в.) святители изображены
с подстриженными волосами, на некоторых видны гуменца14. В Харатейной Кормчей Книге XIII века, на 21 прав. 6‑го Вселенского собора находится такое толкование: «презвитер или диакон, аще будет от сана извержен, честь же да имать и седалище, якоже и прочии сущии в причте, главу да постригают, рекше сущее на главе гуменце. Аще на обращение зрит, якоже причетницы главу да постригает. Аще же своею волею не отступит, но творити хощет грех, якоже мирстии человецы власы да растит, понеже возлюбил мирское пребывание, паче небесныя жизни»15. Достоверно, что обычай стричь волосы на голове был принят и соблюдался в Церкви Русской в самом начале её существования. А начиная с XVI века мы имеем непрерывный ряд свидетельств о нем, как иностранцев бывавших в России так и самих русских. В 1517 и 1526 г. был послом в Москве от императора австрийского барон Герберштейн. В своих записках о России он, между прочим, пишет: «Русские священники одежду имеют почти такую же, как миряне, надевая на голову кроме маленькой и круглой шапочки, которою они прикрывают выстриженное место, еще широкую шляпу от жара и дождей, или носят также высокия и бобровыя шапки сераго цвета. Все они ходят опираясь на палки, называемый посохами»16. Олеaрий, Голштинский ученый, бывший в России в XVII в. (1634 г.), говорит о священниках: «Новопоставленный облекается в священническое верхнее платье, которое немногим отличается от мирскjго. На макушке головы остригаются волосы и полагается на нее суконная шапочка, называемая скуфьею, точно как наша ермолка, плотно обнимающая голову; прочее на голове волосы длинные, как у женщин, отпускаются вниз до самых плеч. Эту шапочку днем они никогда не могут снять, разве нужно будет только им остричь голову»17. Из слов Олефария видно, что в XVII в. у священников волосы только на макушке выстригались, прочие же оставлялись длинными. Тоже говорят и другие путешественники18. Всегда ли так было в России или только в XVII веке — неизвестно. При патр. Никоне обычай носить гуменце был еще во всей силе, что видно из напечатанной при нем «Скрижали», где и объяснен он согласно со свв. Софронием и Германом19. После Никона при патриархе Иоанне на московском соборе 1674 г. состоялось такое определение о гуменцах: «Протопресвитери и протодиакони, иepee же мирстии и диакони долженствуют ходити во скуфьях, в знамение священного духовного их чина и рукоположения архиерейскaгo, на главах же имети прострижено, зовемо гуменце, немало: власы же оставляти по круглости главы, еже являет терновый в венец, егоже носи Христос20». Это соборное определение соблюдалось и в прошедшем столетии. В архиве Московской Духовной Консистории сохранилось довольно дел ставленнических21 XVIII века, из которых видно, что при поставлении в иepeя простригалось ставленику на голове «гуменце не мало»; действие это совершалось не даром — ставленики обязаны были вносить деньги «простригальныя по гривне с плеши»22. Место, выстриженное на голове при посвящении, когда покрывалось волосами, снова было выстригаемо и таким образом оставалось на всю жизнь наружным знаком священства, так что без гуменца тогда нельзя было назвать себя и священником, что, посему, делали и лжеереи, чтобы выдать себя за истинных иереев. В протоколе 1731 г. апр. 19 сказано: «Прислан был в Дикастерию поп самостав, который допросом показал, что его посвятил и гуменцо постриг поп…»
Когда именно оставлен обычай носить гуменцо — неизвестно; но нет сомнения, что он существовал и во 2‑й половине прошедшего столетия. Покойный митрополит
Филарет, родившийся в 1782 г., рассказывал, чго в молодости своей он видал священников в Коломенской епархии с гуменцами. Равно и в греческой церкви этот обычай не сохранился.
Могут спросить: хорошо ли поступили, что оставили такой древний христианский обычай? Отвечаем: обычай, не то, что закон или правило. Правда, на Московском соборе при патриархе Иоакиме 1674 года, обычай этот как мы видели, узаконен как знамение, наружный знак священного духовного чина; но это — узаконение местной, а не Вселенской Церкви, притом выраженное не строгом виде. 6‑й Вселенский собор в 21 правиле сказав, что священнослужители, оказавшиеся виновными в преступлениях, лишенные сана и потом раскаявшиеся, «да стригутся по образу клира», — не узаконяет этот обычай, а только упоминает о нем, как о существующем в церкви, и смотря на него, как на внешнюю принадлежность духовных лиц, каково, например, ношение одежды, дозволяет удержать его и лишенным сана. Наша Православная русская Церковь долго держалась его, но, наконец, не видя твердых канонических правил, оставила его, — и оставила не без основания. «По Божественному установлению, — говорит недавно почивший русский святитель Филарет, — Назорей растил власы в продолжении обетного времени ( Числ. 6:5 ). Еврейский Назорей был прообразованием Христа ( Мф. 2:23 ). И Христос Спаситель, соответствуя прообразованию, и объясняя оное самым видом Своего лица, по чину назорейскому, не стриг власов. Cие показывают издревле иконы Его, начиная от нерукотвореннаго образа. Очень естественно, что последователям Христа Спасителя, и наипаче служителям веры по особенному призванию, вожделенно было подражать Ему не только в духовном, но и во внешнем». Над приемлемыми в клир, пострижение на высоте головы совершается и ныне. «Это — церковное благословение и символ, — продолжает святитель. — Что такое волосы? Световыя лучеобразныя истечения из головы, облеченныя в соответственную им внешнюю форму тонкаго, безколеннаго, гибкаго тростника.
Посему волосы суть близкий образ или символ человеческих мыслей. Пострижением на приемлемом в клир иди в монашество полагается знамение, что он должен отсечь плотския и мирския мысли. За сим, получившая благословение глава пусть обильно растить власы новые — помышления духовныя, чистыя и святыя»23.
Заключаем нашу статью таким суждением: хорошо делали прежние православные священники, когда выстригали на головах своих гуменца по образу тернового венца Христа Спасителя; хорошо делают и нынешние, совершенно нестригущие своих волос, по примеру древних назореев, в подражание Господу Иисусу. «Свя́т бу́дет растя́й власы́ главы́ своея́» ( Числ. 6:5 ).
Примечания:
1. «Словарь церковно-славянского и русского языка», составленный Вторым Отделением Императорской Академии наук, Спб, 1847 г., см. слово «оброснение»)
2. «Новая Скрижаль», Спб., 1870 г., стр. 430.
3. «Русские простонародные праздники и суеверные обряды», Снегирев И.М., М., 1837 г., часть 1, стр. 210.
4. «Дионисий Ареопагит», книга о церковной иерархии, в кн.: «Писания свв. отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения», СПб., 1855, т. 1, стр. 197.
5. См. в книге: «Опыт курса церковного законоведения». Спб, 1851 г. вып. II , стр. 382.
6. «Указатель для обозрения Московской Патриаршей ризницы и библиотеки», М., 1858 г., стр. 285.
7. «Христианские древности и археология». Ежемесячный журн. изд. И. Прохоров, 1862 г., т. 2., ср. 7, см. рисун.
8. Там же.
9. «Писания святых отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения», Спб, 1855 г., том I , стр. 271.
10. Там же, стр. 365.
11. Назорей (от евр. «незир» — отделенный, посвященный) человек, посвящённый во времена Ветхого Завета на особое служение Богу посредством принятия ряда обетов ( Числ.6 ). Назореем был судия Самсон ( Суд.13:5 ); 2) одно из имен Господа Иисуса Христа. В продолжении всего срока обета, назореям запрещалось стричь волосы ( Чис.6:5 ).
12. «Христианские древности и археология», Спб, 1862 г., кн. 2, рисун. к стр. 8. Еще кн. 3.
13. Там же.
14. Там же, кн. 3.
15. «Славянские рукописи», Московская синодальная библиотека, № 132, л. 201.
16. «Записки о Mocковии барона Герберштейна», пер. с латинского Ив. Анонимов. Спб., 1866, стр. 47.
17. «Душеполезное Чтение», 1867 г. кн. 3, стр. 282.
18. «Московские губернские ведомости», 1847 г., стр. 117. Здесь сказано о священниках: «волосы отращивают до плеч».
19. Печат. в Москв., 1656 г., смотр. л. 129, гл. 40.
20. «Деяния Вселенских Соборов», хранится в Синод. библиот. № I . л. 187, обр.
21. Дела присяги священника (ставленическая грамота, присяжный лист).
22. История Московского епархиального управления со времени учреждения Св. Синода (1721–1821), М.: В тип. «Русских ведомостей», 1870; См. в «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения”, кн. 7, стр. 198, 199.
23. «Нечто о ращении волоc», святитель Филарет Московский (Дроздов).
«Душеполезные чтения» 1870 года из декабрьской книжки. Москва, 18 декабря 1870.
Жизненная сила, отращивание прядей и пейсы
Уже в древности вопрос о том, как должна выглядеть шевелюра, был подчинен старинным нормам и обычаям, у разных народов были свои поверья и традиции. В Древнем Египте, остригая детям волосы, оставляли отдельные пряди волос на висках или на темени. Считалось, что в волосах заключена жизненная сила.
Это верование позже нашло отражение в библейском повествовании о Самсоне, что был посвящен в назореи и принял обет не укорачивать волосы. Славяне не стригли ребенку волосы до достижения определенного возраста – этот обычай нередко соблюдается и в современном мире.
Следуя предписаниям Торы, иудеи носили бороду, головной убор и не сбривали волосы на висках – они получили название пеот или пейсы. Необязательно, чтобы длина этих прядей превышала длину остальных волос на голове, но для того, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к иудаизму, свое религиозное рвение, часто пеот не стригли вовсе.
Сейчас заметные пейсы носят скорее ортодоксальные евреи, длина прядей при этом зависит от традиций общины и от местности – как и одежда верующих. Порой пейсы завивают – так делают, например, хасиды.
Характерные особенности внешнего облика иудеев демонстрировали верность библейским заветам вместе с готовностью следовать им при любых обстоятельствах. Еще в первой половине XIX века пейсы подвергались гонениям: император Николай I издал указ, запрещавший евреям носить подобные прически. Но санкции не уничтожили традицию, евреи подвергались наказаниям, но продолжали сохранять верность традиции. Позже, столкнувшись с нацистским режимом, им пришлось отстаивать свои убеждения уже в несравнимо более опасных условиях.
Тонзура и гуменцо
Выстрижение волос при проведении христианского обряда символизирует приобщение к церкви. Когда возник этот обычай – стричь волосы при посвящении в ту или иную степень духовного служения, точно не известно. Во всяком случае, так делали уже в первые столетия новой эры. Поначалу волосы выстригали надо лбом. А с 683 года, когда состоялся IV Толедский собор, официально было закреплено правило о тонзуре - пострижении кругообразно, на макушке, оставляя волосы «в круг».
Таков был знак перехода в статус монаха или священнослужителя. Остригая большую часть волос, христианин провозглашал тем самым свою принадлежность церкви; в те времена полностью выбритая голова могла быть лишь у рабов.
«Ободок» невыстриженных волос символически напоминал терновый венец Христа. Требование носить тонзуру для католических монахов сохранялось вплоть до 1973 года, до того момента, когда оно было признано необязательным по решению папы Павла VI.
Православная церковь долгое время сохраняла ту же традицию – выбривать или выстригать волосы на темени, оставляя их по краям. На Руси такая стрижка получила название «гуменцо» - от слова «гумно», то есть выровненная, вычищенная часть земли. На голове носили шапочку-скуфью, которая еще носила название «плешегрейка» или «наплешник».
Традиция выстригать гуменцо пришла на Русь из Византии и благополучно просуществовала вплоть до реформ патриарха Никона в середине XVII века. По новому правилу следовало оставить в прошлом обычай носить «венец Христов», а волосы отпускать.
На практике гуменцо сохранялось и после официальных нововведений. Лишь к середине XIX века священники и монахи в России обрели привычный для настоящего времени вид. Когда именно перестали выстригать гуменцо – вопрос остается открытым. Кстати, что касается православных греков, то женатым священнослужителям полагается носить короткую стрижку, в отличие от холостых, монашествующих – те отпускают волосы.
Бритая голова буддиста и пучок на голове Будды
Буддисты полностью сбривают волосы на голове. Таким образом они освобождаются от разного «мусора» - тщеславия, зависти, всего суетного и мешающего двигаться на пути к просветлению. Волосы, по философии буддизма, хранят информацию о личности человека, его мыслях и поступках – все это надлежит оставить в прошлом.
А вот сам Будда, как правило, изображается с волосами, уложенными в пучок. В кругах, где вращался Сиддхартха, предполагалась такая прическа – это было необходимо для ношения тюрбана. На макушке изображают ушнишу – выпуклое образование на макушке, символ достигнутого просветления.
До того, как Будда достиг просветления, он носил длинные волосы, а став аскетом, остриг их, отказавшись от своего происхождения.
Кстати, по легенде, традиционное изображение Будды – сидящего в позе лотоса, правой рукой касающегося земли, а в левой держащего чашу для подаяний – возникло благодаря чуду. Когда один из правителей Индии пожелал иметь при себе портрет Будды, он пригласил лучших мастеров-художников, но ни один не смог добиться точного отображения внешности принца. Тогда кисти и краски сами создали этот портрет – первый, по преданию, портрет Будды.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
В Русской Православной Церкви власоращению предшествовал другой обычай: выстригать волосы на темени, или делать гуменцо. На Русь эта традиция пришла из Византии, где, как и повсеместно, существовала с VII века. Появление же длинных волос у духовенства связано с реформой Патриарха Никона и ориентацией на греческие образцы, и не только в богослужении. Однако еще постановления Московского собора (1675 г.) свидетельствуют, что гуменцо, как и прежде, продолжало наделяться особым символическим смыслом и трактоваться как «венец Христов».
Как уже отмечалось, в Византийской империи священники тоже выбривали гуменцо. После падения в XV веке Константинополя уцелевшее православное духовенство стало выполнять функции чиновников, отвечавших за греческое население Порты. В знак несения государственных полномочий священнослужители стали отращивать волосы, как полагалось османским чиновникам. Ведь длинные волосы, а также головной убор, напоминавший современную греческую камилавку, и одежда с широкими рукавами были отличительной особенностью служивших по гражданскому ведомству подданных турецкого султана.
Требование выстригать ставленнику «клирическую тонсуру» исчезает из чина поставления чтеца только во второй половине XVII века, после того как при Патриархе Иоакиме были сделаны исправления архиерейского Чиновника. Правда, на практике гуменцо продолжали выстригать и сто лет спустя. Об этом свидетельствуют воспоминания святителя Московского Филарета, лично встречавшего старых священников «с плешью». К середине XIX века окончательно складывается известный и поныне тип православного священнослужителя – одетого в рясу с широкими рукавами, носящего бороду и длинные волосы. В Греции же после освобождения от турецкого ига в начале XIX века по длине волос стали различаться женатые и монашествующие священнослужители (первые стригутся коротко, вторые по-прежнему носят длинные волосы).
Снова волосы священников оказываются в центре общественного внимания в России в начале XX века, в период бурного обсуждения дальнейшей судьбы Церкви. Среди духовенства, особенно молодых и склонных к движению обновленцев, появляются сторонники светских коротких стрижек и даже бритья бород. Длинные волосы и бороды священнослужителей становятся символом приверженности «консервативной» Церкви и Патриарху Тихону.
Комментарий:
Протоиерей Сергий Правдолюбов: Бритье бороды и острижение волос стало символом отречения от сана или перехода к обновленцам
Современный образ нашего духовенства уже совершенно оторван от греческого прообраза времен османского ига. Трагическая судьба десятков тысяч священнослужителей, пострадавших за Христа в первой половине XX века, во время репрессий, освятила в истории именно такой внешний облик пастыря Церкви. Бритье бороды и острижение волос стало символом отречения от сана или перехода в «Живую Церковь» к обновленцам.
Примечательно, что уважительное отношение к волосам священнослужителей не чуждо было даже некоторым сотрудникам НКВД в страшные 1930-е годы. Когда моего отца, постриженного в чтецы юношу, арестовали в 1935 году, подчиненные спросили у начальника местного отделения милиции, обривать ли его перед отправкой в Москву. На что тот ответил: «Оставьте так, там разберутся, он же из попов, ему не полагается».
Досье
Гуменцо (гоумьньце), или оброснение
Слово «гуменцо» образовано от слова «гумно», которое означает вычищенную и выровненную часть земли, предназначавшуюся чаще всего для молотьбы хлеба. Другое название – «тонзура» – калька с латинского tonsuratus, «стрижники». Сверху «плешь» прикрывалась специального покроя шапочкой, скуфьей (в просторечии – плешегрейкой или наплешником), которая являлась знаком священства не менее важным, чем само гуменцо.
CC BY
Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Караоол Чинчи Александровна
В данной статье автор рассматривает обряды первой стрижки волос в традиционной культуре тывинцев.
Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Караоол Чинчи Александровна
Текст научной работы на тему «Обряд первой стрижки волос в традиционной культуре тывинцев»
УДК 392.16 (= 512.156)
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Д.А. Николаева
ОБРЯД ПЕРВОЙ СТРИЖКИ ВОЛОС В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ ТЫВИНЦЕВ
В данной статье автор рассматривает обряды первой стрижки волос в традиционной культуре тывинцев. Обряды стрижки волос, сакрально значимые моменты.
In this article, the author considers the ceremonies of first hair cutting in traditional culture of Tuvinians. Ceremonies of hair cutting, sacral significant of moments.
Изучения обряда первой стрижки волос тывинцев является актуальной проблемой в современной гуманитарной науке, а использование современных методологий позволяют выявить новые аспекты культу-рогенеза и этнической картины мира.
Целью данной работы является анализ семантически значимых моментов обряда стрижки внутриутробных волос в традиционной культуре тывинцев, способствующих переводу ребенка из одной категории (младенец тол) в другую (человек кижи). Следует отметить, что в научной литературе крайне редко встречаются сведения о проведении данного обряда. К самым ранним работам можно отнести записки путешественников конца XIX - начала ХХ вв., посещавшие территорию Тывы, называемую Урянхайским краем, или Сойотией. Так, с конца 1890-х гг. были организованы специальные этнографические экспедиции: в 1897 г. под руководством П.Е. Островских и в 1902 - 1903 гг. под руководством Ф.Я. Кона. Эти события стали важным сдвигом в исследовании традиционной культуры тывинцев. При этом к концу XIX - началу XX вв. изучение Тывы все больше и больше приобретает целенаправленный характер, особенно после установления протектората Российской империи над Тывой в 1914 г. На этом этапе был собран большой объем этнографического материала, характеризующий развитие традиционного тывинского общества, быт, обычаи тывинцев, шаманизм и т.д. (Г.Е. Грумм-Гржимайло, Д. Карутерс и др.). Но упоминаний о проведении обряда первой стрижки волос не имеется. Первые сведения о нем встречаются в трудах С.И. Вайншейна и Л.П. Потапова - представителей советской этнографии. Таким образом, в данной работе, мы, наряду с использованием материалов указанных исследователей, опирались на труды тывинских ученых советского и постсоветского периодов (М.Б. Кенин-Лопсана, К.Б. Солчак, А.К. Кужугет, Г.Н. Курбатского), занимавшихся проблемами традиционной культуры тывин-цев, собственные полевые материалы (ПМА), а в ка-
честве сравнительно-сопоставительного материала -работы Кустовой Ю.Г. (по хакасам) и Батоевой Д.Б. (по бурятам).
Первая стрижка волос «баш кыргыырынын дою» в современном Эрзинском районе (юго-восток Тывы) называлась «таах авах» [8, с. 272]. В других районах Тывы - «башты хылбыктаары». Обряд проводили, когда ребенку исполнялось 3 года (уш хар). В назначенный день, который согласовывался с шаманом или ламой, в начале лета, родители приезжали с ребенком к бабушке, дедушке (со стороны отца и матери). Если старики жили близко, то их звали к себе. Обязательно приглашали бабку-повитуху, а также родственников и соседей [5, с. 145].
Перед процедурой родители подносили повитухе белый платок кадак, чай шай, материю, угощали ее и говорили: «Мы хотим, чтобы вы обрезали волосы нашему ребенку, потому что вы достойный уважаемый человек». Затем подавали ей ножницы (или нож) с привязанным к ручке белым кадаком (такое привязывание называлось хачы актаар) и подводили ребенка [5, с. 145]. В начале этого торжественного момента повитуха гладила его по головке, три раза слева направо (по солнцу), обводила вокруг нее ножницами (хачы), задевая ими и концом кадака волосы, стригала пучок волос со словами:
«Мен ышкаш узун назынныг
Удаа чыргалдыг болзун!
Будь, как я, долголетним.
Пусть твоя жизнь будет счастливой!»
После обрезания волос она благословляла ребенка, обещала корову. Л. П. Потапов сообщает, что человек, который первым постриг волосы ребенка, дарил ему четыре вида скота (барана или ягненка, козу или козленка, теленка или жеребенка). Остальные кто сколько мог. После этого она вручала ножницы дедушке. Он повторял процедуру, но без кадака,
проговаривая следующее благословение йврээл:
Бажын хылбыктап! Йорээвишаан халбыктадым! Узун назынны, чедиишкиннерни, Уруум сенээ кузедим! Аас-кежиктиг, оорушкулуг болзун! Эки амыдыралдыг болзун! Эш-оору ковей болзун! Когергиже чедир чурттаарын, Ковей ажы-толдуг болурун, Аван ышкаш чазык бол, Аван ышкаш шевер бол, Йорээвишаан хылбыктадым! Ортектиг чажын орнуннга, Белек кылдыр анай болзун!
Обрезая волосы! Благословляя, обрезаю! Долголетию, успехов, Доченьке тебе желаю! Будь счастлива, радостней! Пусть будет хорошая жизнь! Пусть будет много друзей! Живи до седин волос, Желаю много детей, Будь как мама ласковая, Будь как мама мастерицей, Благословляя, обрезал! Места твоих ценных волос, Дарю тебе козленка!
Рассматривая благословение, которое проговаривал дедушка (Кызыльский район), мы видим, что он моделировал на вербальном уровне не только благополучную жизнь, согласно традиционным представлениям, но и личные качества ребенка. После этого старик передавал ножницы бабушке, которая после всех действий и йврээла отдавала ножницы почтенному соседу, повторявшему весь церемониал. Заканчивали стрижку уже родители ребенка.
Обрезание первых волос шло в определенной последовательности. Сначала состригали волосы с левого виска, потом спереди до темени и затем переходили на правый висок. Таким образом, снятие волос шло по ходу солнца слева направо. Следует сказать, что мальчиков и девочек стригли по-разному. Девочкам символически стригли только боковые волосы, заплетали одну косичку (чааш), завязывали ее концы украшением из нитей и бус (боошкун). Считается, что эти накосные украшения боошкун были оберегом. Мальчикам стригли волосы по внешнему кругу, а оставленные на темени заплетали в одну косичку (кежеге) и завязывали ее шнуром или тесьмой. Последние могли быть синего или черного цвета, так как считались благополучными для представителей мужского рода. У тывинцев Овюрского кожууна и у тоджинцев эта прическа сохранялась только три дня, после чего и у мальчика и у девочки волосы обрезали окончательно [4, с. 102]. Следует сказать, что остальные присутствующие гости могли только дотрагиваться до волос ребенка руками.
Подаренный на обряде скот становился собствен-
ностью ребенка, и с него начиналось формирование его ончу-хоренки, т.е. стада, которое выделяли родители взрослым детям [8, с. 23]. По тывинскому обычаю после стрижки волос ребенок становится обладателем собственного имущества - ончу. Если собственность ребенка (скот) решили использовать в качестве чиш - запаса на зиму, то обязательно брали разрешение у него с последующим восстановлением копыт животных, т.е. взамен давали другой скот [3, с. 51]. С.И. Вайнштейн пишет, что приглашенный гость мог дарить ребенку ткань и украшение [2, с. 189]. Состриженные волосы убирались в узелок или специальный мешочек и припрятывались матерью в специальный сундук или же в подушку, на которой спали родители.
Затем начинался пир дой, где родители оказывали особое уважение всем благословляющим, которые сидели около сундука аптара, на почетном месте дор [5, с. 214].
Таким образом, согласно традиционным воззрениям тувинцев, волосы были значимым атрибутом человека. Г.Н. Курбатский пишет, что первые волосы считались дорогостоящими и грешными. К ним нельзя было прикасаться острым предметом. Чтобы они не лезли в глаза, их заплетали в косы. Кроме того, в традиционной культуре волосы ассоциировались с нитью, а также с ее аналогом - пуповиной, которая связывает человека с миром природы. Поэтому вычесанные или выстриженные волосы тщательно сохранялись [5, с. 214]. Как отмечает О.В. Хухлаева, вновь выросшие волосы, как и зубы, в архаическом сознании связывались с представлениями о жизненной силе. Считалось, что густые пышные волосы свидетельствовали о счастливой судьбе человека, а качество волос отражало сущность человека, некоторые черты его характера. Например, жесткие волосы - сварливый человек, редкие волосы -недобрый [10, с. 106].
Согласно мифо-ритуальным воззрениям, любые манипуляции с ними, в сочетании с заговорами, приводят к изменению состояния человека. Церемонии с волосами входили во многие возрастные обряды (например, свадьба). Поэтому они были важной частью цикла обрядов социализации ребенка, призванного верифицировать изменение статуса (неживой / живой) и включение его в группу «женщины и дети». Сходный мотив встречается в традиционной культуре бурят. Так, по материалам Д.Б. Батоевой, следующий этап социализации - переход ребенка из младенческого статуса в статус «детство» - относится с трехлетним возрастом. Завершение периода «младенчества» отмечалось стрижкой утробных волос [1, с. 16].
На данном этапе детства общество существенно влияло на семью и ребенка. Он был строго ритуализированным, где основное внимание придавалось «точкам» качественного изменения состояния посвящаемого. Считалось, что если трудные периоды будут пройдены, то в дальнейшем развитие ребенка будет осуществляться нормально [10, с. 106].
Кроме того, мы выделяем возраст неофита - 3 го-
да. К.Б. Салчак отмечает: «тывинцы, возможно, предполагали, что к трем годам развитие ума ребенка, его физических и нравственных сил достигает такого уровня, что ему можно внушать мысль о необходимости самостоятельности действий, ознакомить с требованиями общества и особенностями жизни. В этом возрасте закладываются основы понятий чести и долга, добра и зла, товарищества и дружбы [8, с. 17]. По нашему мнению, именно к этому возрасту ребенок приобретал все признаки «человека»: уже умеет ходить, говорить, кушать, выполнять посильную работу и т. д. Единственным свидетельством принадлежности его к иному миру было наличие внутриутробных волос. Таким образом, «избавляясь от первых, младенческих волос, ребенок отделялся от потустороннего мира и ставился в один ряд с людьми. Только живой человек может заплести косу» [5, с. 57].
вербально через благословения, и то, что локусом для проведения обряда могло быть не только жилище родителей, но соседа, бабушки и дедушки. Следует обратить внимание на то, что именно на этом обряде у детей появляются различные для мальчика и девочки прически и украшения. Таким образом, здесь наблюдаются детали, маркирующие пол ребенка и его социальный статус. Традиционную прическу кежеге носили члены богатых, уважаемых семей, а беднякам предписывалось стричь только чубы чур-бээш.
Таким образом, в традиционной культуре тывин-цев обряд стрижки утробных волос ребенка был связан с важнейшими функциями, призванными окончательно отделить его из мира природы, определить его поло-социальный статус, наделить свойствами и предметами человека этого мира и интегрировать в семейно-родственный коллектив.
Источники и литература
1. Батоева, Д.Б. Семантика родильной обрядности у бурят: автореф. дис. . канд. ист. наук / Д.Б. Батоева. -Улан-Удэ, 2000.
2. Вайнштейн, С.И. Загадочная Тува / С.И. Вайн-штейн. - М., 2009.
3. Кенин-Лопсан, М.Б. Традиционная этика тывинцев / М.Б. Кенин-Лопсан. - Кызыл, 1994.
4. Кужугет, А.К. Духовная культура тывинцев: структура и трансформация / А.К. Кужугет. - Кемерово, 2006.
5. Курбатовский, Г.Н. Тывинцы в своем фольклоре: историко-этнографические аспекты тывинского фольклора / Г.Н. Курбатовский. - Кызыл, 2001.
6. Кустова, Ю.Г. Ребенок и детство в традиционной культуре хакасов / Ю.Г. Кустова. - СПб., 2000.
7. ПМА. 2011. Биче-оол Биче-Уруг Байкараевна, 1929 г/р, Кызыльский район поселок Бяан-Кол.
8. Потапов, Л.П. Очерки народного быта тывинцев / Л.П. Потапов. - М., 1969.
9. Салчак, К.Б. Преемственность тывинских народных традиций воспитания и современной педагогической культуры Тывы: автореф. дис. . канд. пед. наук / К.Б. Салчак. - Чебоксары ; Кызыл, 1974.
10. Хухлаева, О.В. Этнопедагогика: социализация детей и подростков в традиционной культуре / О. В. Хухлаева. -Новосибирск, 2008.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПЕРВЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ШАГИ «СОЮЗА 17 ОКТЯБРЯ» В ОСВЕЩЕНИИ АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований («Русский либерализм конца XIX - начала ХХ века в зеркале англо-американской историографии»), проект № 12-01-00074а
В статье анализируется освещение в англо-американской историографии проблем формирования, организационной структуры, идеологии и тактики российской либерально-консервативной партии «Союз 17 октября» (1905 - 1907 гг.)
Читайте также: