Кто это седые кудри серая блуза синие брюки высокие сапоги трость и сумка

Опубликовано: 17.09.2024

Предистория. Друзья, если помните я освещал уже тему Фрези Грант. Бегущая по волнам, дошла очередь и моя рука и до Алых Парусов, помню, были и стихи у меня и около 15 песен собрано на эту тему и эскизов и картин, также в 2014 году мама моя была в Питере и привезла календарики, так вот 1 из них мне дал толчок вернуться к этой теме боле расширено, фрегат с Алыми Парусами, он со мной «Праздник Алые Паруса на Неве», в добрый путь!

АЛЫЕ ПАРУСА ГРИНА. Ассоль.
Любимым развлечением маленькой Ассоль было, по вечерам или в праздник, когда отец, оставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, – забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своебразная фантастическая лекция о жизни и людях – лекция, в которой благодаря прежнему образу жизни Лоэнгрена, когда то он был матросом «ОРИОНА», крепкого трёхсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет. В его живом рассказе же случайностям и случаю вообще диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место.
Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам, в которых играли роль то брашпиль, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и тому подобное, а от отдельных иллюстраций этих переходил к широким картинам морских скитаний, вплетая суеверия в действительность, а действительность – в образы своей фантазии. Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и Летучий Голландец с неистовым своим экипажем, приметы приведения, русалки, пираты – словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке. Рассказывал Лонгрен также о потерпевших крушения, об одичавших и разучившихся говорить людях, о таинственных морских кладах, бунтах каторжников и многом другом, что выслушивалось девочкой внимательнее, чем, может быть, слушался в первый раз рассказ Колумба о новом материке.
«Ну, говори ещё», – просила Ассоль, когда Лоэнгрен, задумавшись, умолкал, и засыпала на его груди с головой, полной чудесных снов.
Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лоэнгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, хитрый приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял.
«Эх вы, – говорил Лоэнгрен, – да я неделю сидел над этим ботом. – Бот был пятивершковый. – Посмотри, что за прочность, а осадка, а доброта? Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду».
Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости и охоты спорить, он охотно уступал, а приказчик, набив до отказу корзину превосходными, прочными, красивыми игрушками, уходил, потирая руки и посмеиваясь в усы.
Всю домовую работу Лоэнгрен исполнял сам: колол дрова, носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для денег. Когда Ассоль исполнилось восемь лет, отец выучил её читать и писать. Он стал изредка брать её с собой в город, а затем посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести товар.
Однажды, в середине такого путешествия к городу, девочка присела у дороги съесть кусок пирога, положенного в корзинку на завтрак. Закусывая, она перебирала игрушки, из них две-три оказались новинкой для неё, Лоэнгрен сделал их ночью. Одна такая новинка была миниатюрной гоночной яхтой, белое суденышко это несло о ЧУДО, Алые Паруса, сделанные из обрезков шёлка, употреблявшегося Лонгреном для оклейки параходных кают – игрушек богатого покупателя. Здесь, видимо, сделав яхту, он не нашёл подходящего материала на паруса, употребив что было – лоскутки алого шёлка. Ассоль пришла в огромное восхищение. Пламенный, весёлый цвет так ярко горел в её руке, как будто она держала живой пляшущий ОГОНЬ. Её дорогу пересекал ручей с переброшенным через него жердяным мостиком. Ручей справа и слева уходил в лес.

« Если я спущу ЯХТУ на воду поплавать немного, – размышляла Ассоль, – она ведь не промокнет и не утонет, а я её потом вытру»
Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на воду у самого берега пленившее её судно, паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде, ясный свет пронизывая материю, лёг дрожащим розовым излучением на белых камнях дна.
«Ты откуда приехал, КАПИТАН? » – важно спросила Ассоль воображенное лицо и, отвечая сама себе, сказала: «Я приехал … приехал…. Приехал я из Китая ». «– А что ты привёз? «– « Что привёз, о том не скажу».
– « Ах, ты так, Капитан! Ну, тогда я тебя посажу обратно в корзину ».
Только что Капитан приготовился смиренно ответить, что он пошутил и что готов показать СЛОНА, как вдруг тихий отбег береговой струи ручья повернул яхту носом к середине ручья, и, как настоящая, полным ходом покинув берег, она ровно поплыла вниз. Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался теперь девочке огромной рекой, а яхта – далёким, большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки.
«Капитан испугался», – подумала она и побежала за уплывающей игрушкой, надеясь, что её где-нибудь прибьёт к берегу. Поспешно таща не тяжёлую, но мешающую корзинку, Ассоль твердила :
«Ах, господи! Ведь случилось же…»

Она старалась не терять из вида красивый, плавно убегающий алый треугольник парусов, спотыкалась, падала и снова бежала. Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу одна, как теперь…

…. В такой безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край жёлтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости, сердце в груди стучало верх -вниз… Здесь было устье ручья, разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне.

С невысокого, изрытого корнями обрыва Ассоль увидела, что у ручья сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и всесторонне рассматривает её с любопытством слона, поймавшего яркую бабочку. Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть ещё ни разу не приходилось.
Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы, серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника, белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, дубовая трость и сумка с новеньким никелевым замочком выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом, нос, губы и глаза, выглядывающие из бурно разросшейся лучистой бороды, из пышных усов, казалось бы вяло-прозрачным, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным.

– Теперь отдай мне, – несмело сказала девочка. – Ты уже поиграл.
– Ты как поймал её?
Эгль поднял голову, уронив яхту, – так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. Старик с минуту разглядывал её…
– Клянусь Гриммами, Эзопом и Андерсеном, – сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту –это что-то особенное. Слушай-ка ты, цветочек! Это твоя штука?
– Да, я за ней бежала по всему ручью, я думала, что умру. Она была тут?
– У самых моих ног. Кораблекрушение причиной того, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трехверщковым валом – между моей левой пяткой и оконечностью палки. – Он стукнул звонко тростью. – Как зовут тебя, милая крошка?
– Ассоль, – сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку.
– Хорошо, – продолжал свою речь старик, не сводя глаз. – Мне, собственно, не надо было спрашивать твоё имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины.

Подумав, он продолжал так:
– Не знаю, сколько пройдёт лет, только расцветёт одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт АЛЫЙ ПАРУС. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к Тебе. Тихо будет плыть этот чудный корабль, без криков и выстрелов. На берегу много соберётся народу, удивляясь и ахая, и ты будешь стоять там. Корабль подойдёт величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки. Нарядная, в коврах, в золоте, и цветах, поплывёт от него быстрая лодка.
« Зачем вы приехали? Кого вы ищите?» – спросят люди на берегу.
Тогда ты увидишь храброго принца, он будет стоять и протягивать к тебе руки.
« Здравствуй, АССОЛЬ ! – скажет он Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в своё царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой цветущей долине. У тебя будет всё, что ты пожелаешь, жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слёз и печали».
Он посадит тебя в лодку, привезёт на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.
– Это всё мне? – тихо спросила девочка.
Её серьёзные лучистые глаза, повеселев, просияли доверием.
– Может быть, он уже пришёл… тот корабль?
– Не так скоро, – возразил Эгль, – сначала, как я сказал, ты вырастишь. Потом… Что говорить? Это будет и кончено.

(Это неточная копия книги, я её преобразовал, добавил прилагательные в текст, все сделано мною, чтоб передать торжественный настрой Алых Парусов и чтоб вы сами захотели взять книгу в руки и перечитать)

Алые Паруса Грина. Грэй.

Если Цезарь находил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, то Артур Грей мог не завидовать Цезарю в отношении его мудрого желания. Он родился капитаном, хотел быть им и стал им.
Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величествен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка.
Отец и мать Грея были надменные невольники своего положения, богатства и законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы». Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения, другая часть – воображаемое продолжение галереи – начиналась маленьким Грэем, обречённым по известному, заранее составленному плану прожить жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести. В этом плане была допущена небольшая ошибка. Артур Грэй родился с живой душой, совершено не склонной продолжить линию фамильного начертания.
Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом году его жизни, тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, то есть человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей жизни самую опасную и трогательную – роль провидения, намечался в Грэе ещё тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, то есть попросту замазал их голубой краской, похищенной у маляра. В таком виде он находил картину более сносной. Увлечённой своеобразным занятием, он начал замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом. Старик снял мальчика со стула за уши и спросил:
– Зачем ты испортил картину?
– Я её не испортил.
– Это работа знаменитого художника.
– Мне всё равно – сказал Грэй. – Я не могу допустить, чтобы при мне торчали из рук гвозди и текла кровь. Я этого не хочу.
В ответ сына Лионель Грэй, скрыв под усами улыбку узнал себя и не наложил наказания.
Грэй неутомимо изучал замок, делая поразительные открытия. Так на чердаке он нашёл стальной рыцарский хлам, книги, переплетённые в железо и кожи, истлевшие одежды и полчища голубей…

Посещение кухни было строго воспрещено Грэю, но, раз открыв уже этот удивительный, полыхающий огнём очагов мир пара, копоти, шипения, клокотания кипящих жидкостей, стука ножей и вкусных запахов, мальчик усердно навещал помещение.
На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают тёмные силы …
Грэй не был ещё так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение, он смотрел, как её ворочают две служанки, на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполняя кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной красивой девушки. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси (так звали служанку), плача, натирала маслом пострадавшие места. Слёзы неудержимо катились по её круглому перепуганному лицу.
Грэй замер. В то время как другие женщины хлопотали около бедной Бетси, он пережил ощущение острого чужого страдания, которое не мог испытать сам.
– Очень ли тебе больно? – спросил Он.
– Попробуй, так узнаешь, – ответила Бетси, накрывая руку передником.
Нахмурив брови, мальчик вскарабкался на табурет, зачерпнул длинной ложкой горячей жижи и плеснул на сгиб кисти. Впечатление оказалось не слабым, но слабость от сильной боли заставила его пошатнуться. Бледный, как мука, Грэй подошёл к Бетси, заложив горящую руку в карман штанишек.
- Мне кажется, что очень больно, – сказал Он, – умалчивая о своём опыте. – Пойдём, Бетси, к врачу. Пойдём же быстрей!
Он усердно тянул её за юбку, в то время как сторонники домашних средств наперерыв давали служанке спасительные рецепты. Но девушка, сильно мучаясь, пошла с Грэем. Врач смягчил боль, наложив перевязку. Лишь после того, как Бетси ушла, мальчик показал свою руку.
Этот незначительный эпизод сделал двадцатилетнюю Бетси и десятилетнего Грэя истинными друзьями. Она набивала его карманы пирожками и яблоками, а он рассказывал ей сказки и другие истории, вычитанные в своих книжках. Однажды он узнал, что Бетси не может выйти замуж за конюха Джима, ибо у них нет денег обзавестись хозяйством. Грэй разбил каменными щипцами свою фарфоровую копилку и вытряхнул оттуда всё – что составляло около ста фунтов. Встав рано, когда бесприданница удалилась на кухню, он пробрался в её комнату и, засунув подарок в сундук девушке, прикрыл его короткой запиской: «Бетси, это твоё. Предводитель шайки разбойников Робин Гуд». Переполох, вызванный на кухне этой историей, приняв такие размеры, что Грэй должен был сознаться в подлоге. Он не взял денег назад и не хотел более говорить об этом…

Алые Паруса Грина. Встреча.

Грэй вышел из чащи в кустарник, разбросанный по скату холма.
Он тихо отвёл рукой ветку и остановился с чувством очень неожиданной прекрасной НАХОДКИ.
Не далее как в пяти шагах, свернувшись, подобрав одну ножку и вытянув другую, лежала головой на уютно подвернутых руках утомившаяся Ассоль. Её волосы сдвинулись в беспорядке, у шеи расстягнулась пуговица, открыв белую ямку, раскинувшая юбка обнажила колени, ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузокрытого тёмной прядью, мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку. Грэй присел на карточки, заглядывая девушке в лицо снизу…
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел её. Всё тронулось, всё усмехнулось в нём. Разумеется, он не знал ни её, ни её имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее, её содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй всё ещё сидел в той же малоудобной позе. Всё спало на девушке: спали тёмные длинные волосы, спало платье и складки платья, даже трава поблизости её тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грей вошёл в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней.
Когда он, наконец, встал, склонность к необычайному застала его врасплох с решимостью и вдохновением раздраженной женщины. Задумчиво уступая ей, он снял с пальца старинное дорогое кольцо и бережно опустил кольцо на малый мизинец, белевший из-под затылка. Мизинец нетерпеливо двинулся и поник. Взглянув ещё раз на это отдыхающее лицо, Грэй повернулся и увидел в кустах высоко поднятые брови матроса….

Алые Паруса Грина. Алый «СЕКРЕТ»
\ продолжение ещё пишу и подумаю когда дать… ПЛЫВИ НАШ КОРАБЛЬ ЕДИНЫЙ в ПРЕКРАСНОЕ БУДУЩЕЕ!

Слова и музыка Владимира Ланцберга

Ребята, надо верить в чудеса!
Когда-нибудь весенним утром ранним
Над океаном алые взметнутся паруса,
И скрипка пропоёт над океаном.

Не три глаза, ведь это же не сон.
И алый парус, правда, гордо реет
В той бухте, где отважный Грей нашёл свою Ассоль,
В той бухте, где Ассоль дождалась Грея.

С друзьями легче море переплыть
И есть морскую соль, что нам досталась.
А без друзей на свете было б очень трудно жить
И серым стал бы даже алый парус.

-Музыка

-Поиск по дневнику

-Статистика

Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком -- выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вялопрозрачным, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным.

-- Теперь отдай мне, -- несмело сказала девочка. -- Ты уже поиграл. Ты как поймал ее?

Эгль поднял голову, уронив яхту, -- так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. Старик с минуту разглядывал ее, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой.

-- Клянусь Гриммами, Эзопом и Андерсеном, -- сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту. -- Это что-то особенное. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука?

-- Да, я за ней бежала по всему ручью; я думала, что умру. Она была тут?

-- У самых моих ног. Кораблекрушение причиной того, что я, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трехвершковым валом -- между моей левой пяткой и оконечностью палки. -- Он стукнул тростью. -- Как зовут тебя, крошка?

-- Ассоль, -- сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку.

-- Хорошо, -- продолжал непонятную речь старик, не сводя глаз, в глубине которых поблескивала усмешка дружелюбного расположения духа. -- Мне, собственно, не надо было спрашивать твое имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины: что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К чему нарушать очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов. как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты. Такая, как есть. Я, милая, поэт в душе -- хоть никогда не сочинял сам. Что у тебя в корзинке?

-- Лодочки, -- сказала Ассоль, встряхивая корзинкой, -- потом пароход да еще три таких домика с флагами. Там солдаты живут.

-- Отлично. Тебя послали продать. По дороге ты занялась игрой. Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала -- ведь так?

-- Ты разве видел? -- с сомнением спросила Ассоль, стараясь вспомнить, не рассказала ли она это сама. -- Тебе кто-то сказал? Или ты угадал?

-- Я это знал. -- А как же?

-- Потому что я -- самый главный волшебник. Ассоль смутилась: ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь -- девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт.

-- Тебе нечего бояться меня, -- серьезно сказал он. -- Напротив, мне хочется поговорить с тобой по душе. -- Тут только он уяснил себе, что в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. "Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы, -- решил он. -- Ах, почему я не родился писателем? Какой славный сюжет".

-- Ну-ка, -- продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству -- следствие всегдашней работы -- было сильнее, чем опасение бросить на неизвестную почву семена крупной мечты), -- ну-ка, Ассоль, слушай меня внимательно. Я был в той деревне -- откуда ты, должно быть, идешь, словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок. У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом. Стой, я сбился. Я заговорю снова. Подумав, он продолжал так: -- Не знаю, сколько пройдет лет, -- только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. -- "Зачем вы приехали? Кого вы ищете?" -- спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. -- "Здравствуй, Ассоль! -- скажет он. -- Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали". Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.

-- Это все мне? -- тихо спросила девочка. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. -- Может быть, он уже пришел. тот корабль?

-- Не так скоро, -- возразил Эгль, -- сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом. Что говорить? -- это будет, и кончено. Что бы ты тогда сделала?

-- Я? -- Она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. -- Я бы его любила, -- поспешно сказала она, и не совсем твердо прибавила: -- если он не дерется.

-- Нет, не будет драться, -- сказал волшебник, таинственно подмигнув, -- не будет, я ручаюсь за это. Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением о песнях каторжников. Иди. Да будет мир пушистой твоей голове!

Неточные совпадения

Ассоциации к слову «синий»

Ассоциации к слову «блуза»

Синонимы к словосочетанию «синяя блуза»

Предложения со словосочетанием «синяя блуза»

Молодые люди в заскорузлых синих блузах, с воротниками, мокрыми от пота, работали у горна огромными молотами или на верстаке изящными стамесками.

Сочетаемость слова «синий»

синие глаза
синее небо
синий цвет
взгляд синих глаз
синяя гладь моря
синяя птица счастья
стали синими
гореть синим пламенем
казаться синими
(полная таблица сочетаемости)

Сочетаемость слова «блуза»

белая блуза
синяя блуза
рабочая блуза
рукав блузы
ворот блузы
воротник блузы
снять блузу
расстегнуть блузу
одёрнула блузу
(полная таблица сочетаемости)

Значение словосочетания «синяя блуза»

«Си́няя блу́за» — советский агитационный эстрадный театральный коллектив, отражавший самые различные темы — от общеполитических и международных до мелочей быта, новое революционное массовое искусство. Существовал с начала 1920-х до 1933 года. Название дала прозодежда — свободная синяя блуза и чёрные брюки (или юбка), в которой стали выступать артисты, что соответствовало традиционному облику рабочего на агитплакатах. Артисты театра носили значки: один — символическое изображение рабочего, который был и на печати театра, и на его афишах, а другой — в виде знамени. В дальнейшем, близкие по духу артисты других театров и эстрады, общественные деятели награждались значком с присуждением звания «синеблузника». Синяя блуза, как атрибут сценического костюма артистов с годами стала настолько популярной, что её использовали самодеятельные коллективы и известные ещё до Октябрьской Революции чтецы и куплетисты. Так Михаил Савояров в середине 1920-х годов выступал с экспериментальными стихами Ильи Сельвинского и читал под музыку поэму «Улялаевщина» в костюме синеблузника — в своей прежней, ещё дореволюционной манере. (Википедия)

Дополнительно

Как правильно пишется слово «синий»
Как правильно пишется слово «блуза»
Разбор по составу слова «синий» (морфемный разбор)
Разбор по составу слова «блуза» (морфемный разбор)
Перевод словосочетания «синяя блуза» и примеры предложений (английский язык)

Значение словосочетания «синяя блуза»

Предложения со словосочетанием «синяя блуза»

Молодые люди в заскорузлых синих блузах, с воротниками, мокрыми от пота, работали у горна огромными молотами или на верстаке изящными стамесками.

Старик вынул из кармана своей засаленной синей блузы связку ключей, отпер дверь и вошёл.

Барышники в синих блузах гонят гурты овец, стада коров.

Литература | 5 - 9 классы

Седые кудри, серая блуза, синие брюки.

Высокие сапоги, трость и сумка…Кто это?

Это Эгль - он был собиратель сказок).

Нарисовать обложку к алым парусам?

Нарисовать обложку к алым парусам.

Феерия "Алые Паруса" Можно ли сказать, что у каждого человека есть свои алые паруса?

Кто в «Алых парусах» говорит «красный», а кто – «алый»?

Кто в «Алых парусах» говорит «красный», а кто – «алый».

Что означает алые паруса?

Что означает алые паруса.

Чьими именами клянется эгль алые паруса?

А. Грин " Алые паруса ".

Феерия "Алые Паруса" Можно ли сказать, что у каждого человека есть свои алые паруса?

Докажите что Алые паруса это феерия?

Докажите что Алые паруса это феерия.

Из какого материала были изготовлены Алые паруса из рассказа "Алые паруса"?

Из какого материала были изготовлены Алые паруса из рассказа "Алые паруса".

"Алые паруса"?

Закончи фразу : "Я считаю, что образ Ассоль - это символ (чего?

Седые кудри, серая блуза синие брюки высокие сопоги трост и сумка кто это?

Седые кудри, серая блуза синие брюки высокие сопоги трост и сумка кто это.

Хлестаков - молодой человек, плут. Мошенник, любитель погулять и пойграть в карты.

А. С. Пушкин восхищается морской стихией котороя никому неподвластна. Именно это вызывает у поэта чувство духовного родства с морскими просторами. Море оставалось для него единственным другом. Образ моря - это символ ничем не ограниченной свободы..

Царя Додона убил золотой петушок из - за Шамаханской царицы.

Новый год праздновать так сначала наряжают елку большую сияющую и всегда настоящую звенят колокольчики висят гирлянды так красиво вокруг ночью никто не спит ждет полностью чтобы перезвонили куранты в такой прекрасный Новый год.

К новому году мы всегда готовимся дружно, всей семьей. 30 числа мы с мамой и папой наряжаем елку. Елка у нас искусственная, но очень красивая. Её веточки покрыты позолотой, а на концах снежинки, которые светятся разными цветами. Папа устанавливае..

Есть. Держи ссылку https : / / briefly. Ru / pushkin / baryshnia_krestianka /.

Водной изотдалённых губерний вимении своём Тугилове живёт отставной гвардеец Иван Петрович Берестов, давно овдовевший иникуда невыезжающий. Онзанимается хозяйством ипочитает себя «умнейшим человеком вовсем околотке», хотя ничего нечитает, кроме «Сен..

В произведении А. С. Пушкина "Сказка о мертвой царевне и семи богатырях" мне особенно нравится королевич Елисей. Он очень хороший и верный. Он долго искал царевну - свою невесту. Не найдя ее среди людей, Елисей спрашивал о царевне Солнце, Месяц и..

Хочу заполнить твой разум.

Совестливый человек во всех делах велик. Совесть в делах советчица, а наглость всегда сплетница. Жить по совести, значит иметь достоинство.

Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком - выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вялопрозрачным, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным.

Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой.

За ореховой рамой в светлой пустоте отраженной комнаты стояла тоненькая невысокая девушка, одетая в дешевый белый муслин с розовыми цветочками. На ее плечах лежала серая шелковая косынка. Полудетское, в светлом загаре, лицо было подвижно и выразительно; прекрасные, несколько серьезные для ее возраста глаза посматривали с робкой сосредоточенностью глубоких душ. Ее неправильное личико могло растрогать тонкой чистотой очертаний; каждый изгиб, каждая выпуклость этого лица, конечно, нашли бы место в множестве женских обликов, но их совокупность, стиль - был совершенно оригинален, - оригинально мил; на этом мы остановимся. Остальное неподвластно словам, кроме слова «очарование».

Отраженная девушка улыбнулась так же безотчетно, как и Ассоль. Улыбка вышла грустной; заметив это, она встревожилась, как если бы смотрела на постороннюю. Она прижалась щекой к стеклу, закрыла глаза и тихо погладила зеркало рукой там, где приходилось ее отражение. Рой смутных, ласковых мыслей мелькнул в ней; она выпрямилась, засмеялась и села, начав шить.

Не далее как в пяти шагах, свернувшись, подобрав одну ножку и вытянув другую, лежала головой на уютно подвернутых руках утомившаяся Ассоль. Ее волосы сдвинулись в беспорядке; у шеи расстегнулась пуговица, открыв белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью; мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку. Грэй присел на корточки, заглядывая девушке в лицо снизу и не подозревая, что напоминает собой фавна с картины Арнольда Беклина.

Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величественен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка. Лучшие сорта тюльпанов - серебристо-голубых, фиолетовых и черных с розовой тенью - извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий. Старые деревья парка дремали в рассеянном полусвете над осокой извилистого ручья. Ограда замка, так как это был настоящий замок, состояла из витых чугунных столбов, соединенных железным узором. Каждый столб оканчивался наверху пышной чугунной лилией; эти чаши по торжественным дням наполнялись маслом, пылая в ночном мраке обширным огненным строем.

Грэй неутомимо изучал замок, делая поразительные открытия. Так, на чердаке он нашел стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу, истлевшие одежды и полчища голубей. В погребе, где хранилось вино, он получил интересные сведения относительно лафита, мадеры, хереса. Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился как отшлифованный. Среди бочонков стояли в плетеных корзинках пузатые бутыли зеленого и синего стекла. На камнях и на земляном полу росли серые грибы с тонкими ножками: везде - плесень, мох, сырость, кислый, удушливый запах. Огромная паутина золотилась в дальнем углу, когда, под вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте, какое существовало во время Кромвеля, и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров. Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы чересчур креп кой радости блестели в его повеселевших глазах.

Посещение кухни было строго воспрещено Грэю, но, раз открыв уже этот удивительный, полыхающий огнем очагов мир пара, копоти, шипения, клокотания кипящих жидкостей, стука ножей и вкусных запахов, мальчик усердно навещал огромное помещение. В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов. Там на длинном столе лежали радужные фазаны, серые утки, пестрые куры: там свиная туша с коротеньким хвостом и младенчески закрытыми глазами; там - репа, капуста, орехи, синий изюм, загорелые персики.

На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси (так звали служанку), плача, натирала маслом пострадавшие места. Слезы неудержимо катились по ее круглому перепутанному лицу.

Читайте также: