Светлые с проседью жиденькие волосы ее по обыкновению кто это
Опубликовано: 17.09.2024
Старуха-процентщица; старшая сестра (сводная) Лизаветы. С ее «чином» в романе есть некоторая путаница: сначала она представлена повествователем как коллежская регистраторша (14-й класс), а буквально через две страницы сказано (в сцене подслушанного Раскольниковым разговора в трактире), что «студент говорит офицеру про процентщицу, Алену Ивановну, коллежскую секретаршу», а это уже гораздо выше — 10-й класс. «Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела. » Характеристику ей дает тот же студент в разговоре с товарищем своим в трактире: «— Славная она, — говорил он, — у ней всегда можно денег достать. Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает. Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная.
И он стал рассказывать, какая она злая, капризная, что стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Дает вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т.д. Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра, Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держит в совершенном порабощении, как маленького ребенка, тогда как Лизавета, по крайней мере, восьми вершков росту. » Именно студент своими рассуждениями о том, что «глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет» может своей смертью спасти от нищеты и гибели многих — окончательно подтолкнул Раскольникова на «преступление».
И вот — сцена убийства: «Старуха, как и всегда, была простоволосая. Светлые с проседью, жиденькие волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей на ее затылке. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост. Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела еще поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать заклад. Тут он изо всей силы ударил раз и другой, всё обухом и всё по темени. Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и всё лицо были сморщены и искажены судорогой. »
Но Алена Ивановна еще явится во всем своем отвратительном виде Родиону Раскольникову в горячечном бредовом сне, когда ему приснилось, будто он опять пришел в ее квартиру: «В самую эту минуту, в углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. Он подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется. Осторожно отвел он рукою салоп и увидал, что тут стоит стул, а на стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он постоял над ней: "боится!" — подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, — так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать. »
Достоевскому с самых ранних лет приходилось общаться с ростовщиками и ростовщицами (вроде А.И. Рейслер, Эриксан), так что материала для изображения Алены Ивановны, ее сути и образа жизни было у него более чем предостаточно. Он даже собирался написать отдельное произведение с таким названием — «Ростовщик».
Взаимопроникновение культур привело к тому, что в последнее время весь мир отмечает новый год в том числе по восточному календарю. Наступающий 2020-й – год Крысы. Если кто не в курсе, это первый год нового двенадцатилетнего цикла. Согласно преданию, крыса первая примчалась на зов Будды, перебравшись через бурную реку. Правда, сделала она это на спине быка, но на то она и интеллектуал в животном мире. А как этот образ представлен в нашей культуре?
Несмотря на недюжинные способности усатой и хвостатой, в мировой литературе крысе, в отличие от мыши, особого внимания не уделяли. Сказывалось утвердившееся в сознании людей восприятие этого существа как враждебного, агрессивного, мерзкого разносчика болезней и виновника эпидемий. В европейской литературе крыса чаще всего появляется как персонаж, которому противостоят положительные герои.
Интересное замечание: крысиный король, известный большинству по сюжету «Щелкунчика», – это на самом деле не глава крысиного клана, а довольно неприятный внешне природный феномен, когда несколько крыс, спутавшихся хвостами, так клубком и погибают. Случается это только с чёрными крысами, а более короткохвостых серых крыс, или пасюков, эта напасть миновала.
При слове пасюк тут же вспоминается колдун Пацюк из гоголевской «Ночи перед Рождеством», к которому отчаявшийся Вакула ходил за советом. Почему автор дал диканьскому знахарю такое прозвище? Разобраться поможет украинский толковый словарь, который содержит следующие определения: во-первых, прямое значение слова пацюк (пасюк) – это «опасное млекопитающее семейства мышевидных с серой шерстью и длинным хвостом, крыса»; во-вторых, в переносном значении пасюк – это трусливый и подлый человек; а в-третьих – это характеристика толстого человека, похожего на раскормленную свинью или кабана. Вот как выглядит гоголевский персонаж: «Этот Пузатый Пацюк был точно когда-то запорожцем; но выгнали его или он сам убежал из Запорожья, этого никто не знал. Давно уже, лет десять, а может, и пятнадцать, как он жил в Диканьке. Пацюк, несмотря на небольшой рост, в ширину был довольно увесист. Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что, какой бы большой ни сделал он шаг, ног было совершенно незаметно, и казалось – винокуренная кадь двигалась по улице. Может быть, это самое подало повод прозвать его Пузатым».
Знаменитая экранизация «Ночи перед Рождеством» как раз и являет нам Пацюка как некий микс из усатой крысы и толстого кабана.
Фразеологические словари позволяют нам увидеть, как слово крыса закрепилось в устойчивых выражениях, и тут грызуну, прямо скажем, не повезло: значения сплошь негативные. Гарнизонная крыса – уже устаревшее выражение, относящееся к военнослужащим, надолго застрявшим в гарнизоне, задачей которого было несение караульной службы, защита мирного населения и охрана общественного спокойствия. Негативное выражение, надо думать, породили сами военные, остро ощущавшие разницу между армией, принимающей участие в боевых действиях, и той её частью, которая остаётся в тылу.
Встретить его можно в художественных текстах, например у Фонвизина недоросль Митрофан обращается именно так к своему учителю Цыфиркину: «Давай доску, гарнизонная крыса! Задавай, что писать». Или у Чехова в «Княгине»: «Старухи во всём чистом и новом уже выстроены в ряд и ждут. Около них ходит отставная гарнизонная крыса — смотритель со своей сладенькой, ябеднической улыбочкой».
На этой же оппозиции основан более поздний фразеологизм тыловая крыса, чаще всего звучавший из уст тех, кто воевал, в адрес отсидевшихся за их спинами. А вот выражением канцелярская крыса народ припечатал представителей неистребимой армии бюрократов и формалистов.
Крысой называют лживого, склонного к предательству человека. Да и в описании внешности черты крысы – это всегда что-то неприятное: крысиные глазки – хищные, бегающие, жадные; крысиная улыбка – некрасивая, неискренняя; крысиными хвостиками называют прическу из жидких волос. Как тут не вспомнить роман «Преступление и наказание», в котором мы глазами Раскольникова видим за секунду до рокового удара старуху-процентщицу, чьи «светлые с проседью, жиденькие волосы, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей на её затылке».
Процентщица. Иллюстрации к роману «Преступление и наказание». Худ. П. Боклевский, начало 80-х годов XIX века
Выражение крысиные бега соотносится с рутинной изнуряющей суетой и бестолковой беготнёй. Зато у близкого по значению выражения смысл иной: крысиной гонкой словарь бизнес-терминов называет «образ жизни в обществе с рыночной высокоразвитой экономикой, характеризующийся высокой личной и общественной активностью».
Словарь символов соотносит крысу с такими понятиями, как разрушение, хитрость, жадность, дар предвидения и плодовитость. Опираясь на традиции западной культуры, словарь говорит о крысах как о вредных животных, отождествляемых с загробным миром, а в христианской традиции – с дьяволом. А вот в восточной мифологии дело обстоит иначе: «Индуистский бог с головой слона Ганеша передвигается верхом на крысе; помощник японского бога благополучия Дайкоку – тоже крыса. В мифологии Южного Китая крыса принесла человеку рис. Крыса – первый знак китайского Зодиака, символ мудрости, успеха и процветания, включая такое “богатство”, как многочисленное потомство».
Пожалуй, самыми известными являются крысы из детской литературы. Помимо упомянутого выше крысиного короля, в памяти всплывают Шушара и Чучундра. Однако разница между ними больше, чем кажется на первый взгляд.
Описание поведения злой и голодной Шушары из сказки о Буратино – характерная зарисовка крысиных повадок, переданная за счёт точного глагольного ряда: нюхает, шарит, сердито шуршит, ищет, тащит за собой длинный тонкий хвост, кидается, скачет, преследует жертву, набрасывается с бешеной злобой, вцепляется в горло и волочит в подполье. Имя этой серой хищницы соотносится как со звукоподражательным глаголом шуршать, так и с общеупотребительным просторечным собирательным существительным шу́шера, имеющим значение «сброд, ничтожество»: ходит тут шушера всякая. Словарь русского арго приводит различные варианты написания и толкования: шу́шара, шу́шера – это и «мелкий вор, воришка», и «жена, женщина». Тогда логично, что крыса у А. Толстого названа Шушарой – она воришка женского пола, хотя и крысы-самцы наверняка не менее вороваты.
У Николая Гумилева в стихотворении «Крыса» образ хищницы тоже зловещ и символизирует извечный детский страх – быть покинутым взрослыми, остаться без защиты, стать уязвимым перед лицом ужасной реальности.
В измученном мозгу главного героя романа «Преступление и наказание» родилась страшная теория, основная мысль которой оправдывает убийство ради общего блага представителем «высшей» категории людей человека «ненужного».
Образ старухи-процентщицы
Такой жертвой во имя идеи становится старуха процентщица. Звали ее Алёна Ивановна. Была она вдовой мелкого чиновника. Тощая, словно высушенная годами, бабка маленького роста, которой около шестидесяти лет. Болезненного вида, возможно, не один год страдающая распространённой в то время чахоткой. Из её горла постоянно вырывается кашель или кряхтение. Глаза маленькие и злющие, нос как клюв, волосы лоснятся от масла и собраны в жиденькую косичку.
На шее Алёна Ивановна носила подобие платка, на плечи набрасывала дряхлую кофту, подбитую пожелтевшим от старости мехом. Но нищета старухи — визуальный обман, процентщица зарабатывала весьма неплохие деньги, не выходя из дома, выдавая наличные под залог.
Цену за предложенные ценные вещи назначает бессовестно крохотную (25% от стоимости), а проценты насчитывает просто космические. Просрочек Алёна Ивановна никому не прощала, в случае даже небольшой задержки, залог переходил в её собственность и перепродавался уже за хорошую плату. За счёт такого мошенничества старуха наращивала свой капитал, который никуда не тратила. За мелочность, скупость и злобу её прозвали ведьмой. И не было во всем мире ни одного человека, который был бы ей дорог.
Под одной крышей с Алёной Ивановной проживала её сестра Лиза. Женщина малого ума, но тихая по натуре и скромная. Никаких тёплых чувств, несмотря на родство, к ней процентщица не питала и держала в качестве служанки, иногда даже поколачивала беднягу. И даже отказала ей в наследстве.
. Старуха же уже сделала свое завещание, что известно было самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кроме движимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь в H-й губернии, на вечный помин души.
Роль в сюжете
Раскольников выбирает эту старуху в качестве своей жертвы, ведь она вызывает у окружающих лишь страх и отвращение. Он надеется выкрасть у неё деньги и заодно «испытать» себя, доказав, что он способен на «поступок». Отвратительную, болезненную бабку, которая итак скоро распрощается с жизнью, вряд ли кому-то станет жалко. К несчастью, незапланированной жертвой становится Лиза, никому не причинившая зла. Достоевский подчёркивает — убийство любого из людей есть преступление законов нравственности. Так вдребезги разбивается теория Родиона Раскольникова об оправданности убийства «высшими» людьми и людей «никчёмных».
Спор студента с офицером о старухе
. Позволь я тебе серьезный вопрос задать хочу, - загорячился студент. - Я сейчас, конечно, пошутил, но смотри: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет. Понимаешь? Понимаешь?
- Ну, понимаю, - отвечал офицер, внимательно уставясь в горячившегося товарища.
Одним из главных героев произведения является Алена Ивановна, пожилая вдовствующая женщина, занимающаяся на старости лет ростовщическим бизнесом.
Писатель представляет героиню в образе крошечной сухой старушонки, длинношеей, имеющей злые мелкие глаза и маленький острый нос, напоминающий клюв. Голову Алены Ивановны обрамляют тонкие редкие волосы, слегка поседевшие, которые она обильно смазывает жирным маслом и заплетает в некое подобие косы, смахивающей на крысиный хвост.
Одевается женщина небрежно во фланелевое тряпье, тонкую сморщенную шею оборачивает подобием платка и в любую погоду набрасывает на плечи пожелтевшую от старости кофту, подшитую драным мехом.
Алена Ивановна имеет болезненный вид, страдая распространенным в то время туберкулезом и постоянно кашляя и кряхтя.
По характеру старуха злая, капризная, равнодушная и глупая. Проживая в квартире совместно со своей слабоумной младшей сестрой Лизаветой, вредная и жестокая женщина использует тихую и скромную девушку в качестве прислуги, угнетая и унижая ее, а иногда и применяя физическое насилие в виде побоев, не питая к Лизавете никаких теплых и родственных чувств. При этом старуха страшно религиозна и переживает о своей посмертной участи, составив завещание в пользу монастыря, а единственной родственнице благодушно наследовав лишь квартирную мебель и одежду.
Героиня практически не выходит из дома, поскольку недоверчиво относится к окружающим людям, а местные жители взаимно не испытывают к старухе симпатии и за глаза именуют ее старой ведьмой.
Занимаясь ростовщическим промыслом, Алена Ивановна имеет весьма приличный доход, поскольку выкупает у клиентов заложенную ценную вещь по мизерным ценам и не прощает просрочки заклада даже на один день, оставаясь совершенно равнодушной к тем обстоятельствам, из-за которых люди вынуждены отдавать в залог дорогие им ценности.
Своим нехитрым ремеслом, старуха заработала огромное состояние, но поскольку Алена Ивановна является болезненно жадной, паталогически бережливой и скупой, ее богатство не приносит ей ни удовольствия, ни пользы.
Раскольников, главный персонаж романа, будучи бедным студентом, тоже попадает в ловкие сети хитрой старухи. Видя, что Алена Ивановна вызывает у окружающих реакцию в виде отвращения, страха и брезгливости, Раскольников решает очистить этот мир от никчемного человека и совершает ее убийство, при этом невиновная Лиза становится незапланированной жертвой главного героя.
Раскрывая образ старухи-ростовщицы, писатель подчеркивает непреложную истину, что лишение жизни любого человека является преступлением против нравственных законов.
Сочинение Характеристика и образ старухи-процентщицы Алёны Ивановны
Роман «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского – гениальнейшее произведение русской литературы, известное во всём мире. Он пестрит разнообразными рассуждениями и глубокими догадками. Многие иностранцы изучают русский язык, чтобы прочесть это произведение в оригинале. Центральный образ в романе – Родион Романович Раскольников, бедный петербургский студент. В ходе сюжета ему доводится убить местную старуху-процентщицу Алёну Ивановну, ни сколько, чтобы ограбить, а чтобы доказать свою собственную теорию о «тварях дрожащих» и тех, кто «право имеет».
Алёна Ивановна была старуха лет шестидесяти и брала ценные вещи под заклад. Раскольников был одним из её клиентов. Характер старухи можно назвать неприятным, холодным и отчасти жестоким: она давала за вещи сущие копейки, не обращая внимания ни на какие обстоятельства жизни своих закладчиков. Полной противоположностью Алёне Ивановне была её сестра Лизавета, с которой они жили в одной квартире. Лизавета – тридцатипятилетняя женщина, с покорным и покладистым характером, безотказная, во всём слушала сестру и стала случайной жертвой Раскольникова.
Несмотря ни на что, Алёну Ивановну нельзя назвать мошенницей. Хоть она и бессердечна, но лишних процентов ни с кого не взимает, а считает всё согласно собственному тарифу, зная, что от этого она не станет менее популярной. Однако Раскольников считает жизнь старухи совершенно бесполезной, а её саму – «вошью». Рядом с ней нет человека, которому можно дарить любовь. Сестрой Алёна Ивановна просто управляет ради собственной выгоды.
Конечно, старуху-процентщицу нельзя назвать положительным героем, но, в то же время, если бы не она, Раскольников не смог бы найти себе подходящую жертву для проверки своей теории, не смог бы испытать соответствующие терзания и найти путь к обновлению своей души.
Я считаю, что роль каждого из героев в произведении оправдана и имеет своё значение. Если исключить кого-то из них из романа, получится совершенно другое повествование, лишённое каких-либо интересных деталей или размышлений.
Несколько интересных сочинений
- Сочинение Анна Погудко в романе Тихий Дон образ и характеристика
В известном романе Шолохова «Тихий дон» женщины-казачки – это те люди, которые никак не обращают внимание на политические страсти. В романе присутствует образ женщины-революционерки Анны Погудко.
Анализ рассказа Чехова Размазня сочинение
Образ «маленького человека» нашел отражение в рассказе А.П. Чехова «Размазня». В самом начале складывается впечатление, будто размазней является главный герой рассказа: хозяин дома, отец двоих детей, так как он вычитает деньги
Характеристика и образ Николая Алексеевича в рассказе Тёмные аллеи Бунина
Это рассказ о неожиданной встрече главного героя со своей бывшей возлюбленной, с которой не виделся тридцать лет.
Наташа Ростова – самая эмоциональная, открытая и искренняя героиня романа «Война и мир». Именно в описании Л. Н. Толстым ее первого бала раскрывается ее характер. Сидя в карете, ехавшей на бал, Наташа очень волновалась,
Старуха-процентщица Алена Ивановна является второстепенной героиней романа Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание”. Именно ее решает убить Раскольников, чтобы доказать правильность своей теории. Убийство этого персонажа разделило жизнь Раскольникова на до и после. Так что же за персонаж Алена Ивановна, и как повлияла на судьбу главного героя эта мерзкая бабка?
Внешность Алены Ивановны
Алена Ивановна – вдова чиновника, которая сколотила целое состояние, выдавая деньги под огромные проценты. Она была пожилой женщиной около 60 лет, маленькие глаза прятались в многочисленных морщинах, а волосы были жидкие и редкие.
Ее одеяния трудно было назвать одеждой: она носила настоящие лохмотья: “…Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка.”
Алена Ивановна и внутри и снаружи казалась всем человеком неприятным, думающим только о своей выгоде. Такое ее потребительское отношение к окружающим послужило одной из причин, почему Раскольников решил ее убить.
Образ Алены Ивановны
В произведении Алена Ивановна представлена вредной старушонкой, выдающей деньги под большой процент, тем самым наживаясь на других людях. По теории Раскольникова, в которой люди делятся на обычных и необычных, процентщица не представляет никакой ценности для общества, следовательно ею можно пожертвовать в благих целях.
Алена Ивановна – алчная, недалекая женщина. Кроме того у старухи мерзкий характер, она имеет богатства, но при этом не собирается делиться ими со своей младшей больной сестрой Лизаветой. По завещанию, которое она составила, сестре достается очень мало, а все нажитые богатства завещаны в монастырь на помин ее души.
Эта злая старушонка со скверным характером редко выходит из дома. Она никому не доверяет и никого не любит: «…с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет….»
Роль в романе
Убийство Алены Ивановны в романе «Преступление и наказание» не приносит Раскольникову удовлетворения. Он считал, что его не будет мучить совесть из-за такого жалкого человека, способного только портить жизнь окружающих. Раскольников возомнил себя «Наполеоном», имеющим власть распоряжаться судьбами людей.
Однако такое поведение автор не считает правильным, поэтому Раскольников мучается чувством вины, ему снятся дурные сны, он находится на грани сумашедствия. Алена Ивановна стала тем камнем преткновения, который разрушил его теорию и поменял жизнь. И его оправдания о том, что эта пожилая женщина никому не нравилась, и что он всего навсего отчистил мир от зла, не имеют никакого значения.
(«Преступление и наказание»)
Старуха-процентщица; старшая сестра (сводная) . С её «чином» в романе есть некоторая путаница: сначала она представлена повествователем как коллежская регистраторша (14-й класс), а буквально через две страницы сказано (в сцене подслушанного разговора в трактире), что «студент говорит офицеру про процентщицу, Алену Ивановну, коллежскую секретаршу», а это уже гораздо выше — 10-й класс. «Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы её были жирно смазаны маслом. На её тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпьё, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрёпанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела. » Характеристику ей даёт тот же студент в разговоре с товарищем своим в трактире: « — Славная она, — говорил он, — у ней всегда можно денег достать. Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает. Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная.
И он стал рассказывать, какая она злая, капризная, что стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Даёт вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берёт в месяц и т.д. Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра, Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьёт поминутно и держит в совершенном порабощении, как маленького ребёнка, тогда как Лизавета, по крайней мере, восьми вершков росту. » Именно студент своими рассуждениями о том, что «глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живёт, и которая завтра же сама собой умрёт» может своей смертью спасти от нищеты и гибели многих — окончательно подтолкнул Раскольникова на «преступление».
И вот — сцена убийства: «Старуха, как и всегда, была простоволосая. Светлые с проседью, жиденькие волосы её, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребёнки, торчавшей на её затылке. Удар пришёлся в самое темя, чему способствовал её малый рост. Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела ещё поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать заклад. Тут он изо всей силы ударил раз и другой, всё обухом и всё по темени. Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к её лицу; она была уже мёртвая. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и всё лицо были сморщены и искажены судорогой. »
Но Алена Ивановна ещё явится во всём своём отвратительном виде Родиону Раскольникову в горячечном бредовом сне, когда ему приснилось, будто он опять пришёл в её квартиру: «В самую эту минуту, в углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. Он подошёл потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется. Осторожно отвёл он рукою салоп и увидал, что тут стоит стул, а на стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он постоял над ней: "боится!" — подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал её разглядывать; но и она ещё ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, — так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он её не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шёпот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать. »
Достоевскому с самых ранних лет приходилось общаться с ростовщиками и ростовщицами (вроде , ), так что материала для изображения Алены Ивановны, её сути и образа жизни было у него более чем предостаточно. Он даже собирался написать отдельное произведение с таким названием — «Ростовщик».
«Сноб» решил помочь Ивану Демидову и Владимиру Мединскому с исполнением служебных обязанностей и напоминает о необходимости срочнейшего запрета текстов, по недоразумению считающихся классикой
Фото: Getty Images/Fotobank
Александр Пушкин, «Сказка о попе и о работнике его Балде» — разжигание религиозной розни
«Идет Балда, покрякивает, / А поп, завидя Балду, вскакивает, / За попадью прячется, / Со страху корячится. / Балда его тут отыскал, / Отдал оброк, платы требовать стал. / Бедный поп / Подставил лоб: / С первого щелка / Прыгнул поп до потолка; / Со второго щелка / Лишился поп языка, / А с третьего щелка / Вышибло ум у старика».
Николай Гоголь, «Ревизор» — публичное оскорбление представителя власти
«Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы; у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь и — шасть. »
Федор Достоевский, «Преступление и наказание» — пропаганда насилия
«Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила. Старуха, как и всегда, была простоволосая. Светлые с проседью, жиденькие волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей на ее затылке. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост. Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела еще поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать "заклад". Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени. Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо были сморщены и искажены судорогой».
Лев Толстой, «Детство» — пропаганда гомосексуализма среди несовершеннолетних
«Второй Ивин — Сережа — был смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими красными губами, которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся верхний ряд белых зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением лица. (. ) Его оригинальная красота поразила меня с первого взгляда. Я почувствовал к нему непреодолимое влечение. Видеть его было достаточно для моего счастия; и одно время все силы души моей были сосредоточены в этом желании: когда мне случалось провести дня три или четыре, не видав его, я начинал скучать, и мне становилось грустно до слез. Все мечты мои, во сне и наяву, были о нем: ложась спать, я желал, чтобы он мне приснился; закрывая глаза, я видел его перед собою и лелеял этот призрак, как лучшее наслаждение».
Валерий Брюсов, «Последние страницы из дневника женщины» — материалы порнографического характера; пропаганда гомосексуализма
«— Опомнись, Лидочка! — говорю я. — Как ты можешь плакать от любви ко мне. Я твоя сестра, я тоже тебя люблю, нам ничто не мешает любить друг друга. О чем же твои слезы?
— Я люблю тебя иначе, иначе, — кричит Лидочка. — Я в тебя влюблена. Я без тебя жить не могу! Я хочу тебя целовать! Я не хочу, чтобы кто-нибудь владел тобою! Ты должна быть моя!
— Подумай, — говорю я, стараясь придать всему оборот шутки. — Сестрам воспрещено выходить замуж за братьев. А ты требуешь, чтобы я, твоя сестра, женилась на тебе. Так, что ли, дурочка?
Лидочка скатывается с кушетки на пол и на полу кричит:
— Ничего не знаю! Знаю только, что люблю тебя! Люблю твое лицо, твой голос, твое тело, твои ноги. Ненавижу всех, кому ты даешь себя целовать! Ненавижу Модеста! Затопчи меня на смерть, мне будет приятно. Убей меня, задуши меня, я больше не могу жить!
Лежа на полу, она хватает меня за колени, целует мои ноги сквозь чулки, плачет, кричит, бьется».
М. Агеев, «Роман с кокаином» — пропаганда наркотических средств
«Теперь и мой порошок был уже взвешен и лежал аккуратненько передо мною, между тем как Мик, затворив за вышедшим Хирге дверь, с большой осторожностью высыпал свой порошок в вынутый из кармана крошечный стеклянный пузырек. Понюхав кокаина (Мик тоже нюхал как-то по-своему, на иной лад, чем другие, — опускал в пузырек, в котором кокаин игольчато облепил стенки, тупую сторону зубочистки и, вытащив на ее выгнутом кончике пирамидку порошка, подносил к ноздре, ничего не просыпая), понюхав, он увидал мой еще нетронутый пакетик.
— А вы-то что же не нюхаете? — спросил он меня тоном укора и недоумения, будто я читал газету в фойе театра, в то время как спектакль уже начался. Я объяснил, что собственно не знаю как, да и у меня и нечем. — Пойдемте, я вам все сделаю, — сказал он совершенно так, словно у меня не было билета, и он выражал готовность мне его дать».
Александр Вертинский, «Лиловый негр» — унижение национального достоинства
«Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы? / Куда ушел Ваш китайчонок Ли. / Вы, кажется, потом любили португальца, / А может быть, с малайцем Вы ушли. / В последний раз я видел Вас так близко. / В пролеты улиц Вас умчал авто. / И снится мне — в притонах Сан-Франциско / Лиловый негр Вам подает манто».
Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки» — реклама алкоголя в печатных СМИ и интернете
«И немедленно выпил. »
Юз Алешковский, «Николай Николаевич» — пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их национальной или расовой принадлежности; нецензурная брань
«И правда, указ вышел: от пяти до четвертака. Я перебздел. И везло мне что-то очень долго. И специальность получить хотелось. Но работать я не любил. Не могу и все. Хоть убей. Пришлось идти в институт к соседу, все ж таки, потому что примета такая: если перебздел — скоро погоришь. С соседом этим по утрам здоровались, он в сортире подолгу сидел, газетой шуршал и смеялся. Воду спустит и хохочет. Ученые, они все авоськой стебанутые. По-моему, он тетку тоже ебал, и в общем, устроился я в его лабораторию. Фамилия его была Кизма. Нацию не поймешь, но не еврей и не русский. Красивый, но какой-то усталый, лет под тридцать.
— Будешь, — говорит, — реактивы носить, опыты помогать ставить, захочешь — учиться пойдешь.
— Нам, — говорю, — татарам, одна хуй. Что ебать подтаскивать, что ебаных оттаскивать. »
Фридрих Горенштейн, «Чок-чок» — материалы порнографического характера
«Когда Сережа, скользя по косогору, добрался к знакомым уже березкам, заглянул, как за занавеску, раздвинув кусты, Кира сидела одна, поджав под себя колени, и курила. Эта спокойная Кирина поза показалась Сереже ужасно соблазнительной, возбуждающей. Вот она, сидящая боком, повернулась к нему лицом, и меж тяжелых литых ляжек под темно-русою зарослью он увидел то самое, свободно вывернутое, мясное. Истома вошла из тела в кости, в позвоночник, опустилась к пояснице, желая наружу, но не имея выхода, давила и давила вниз, от поясницы к все заглушающей в Сереже опухоли, к такой опухоли, какую прежде, еще минуту-другую назад нельзя было представить, вот-вот готовой лопнуть от собственного перенапряжения. Говорить Сережа не мог, ему казалось, что он что-то спрашивает, но голос глох в горле. Поэтому он молча протянул лилию Кире.
— Какое чудо! — умиленно сказала Кира. — Иди сюда, мальчик, я тебя поцелую, — сказала она, отбросив папиросу далеко в кусты, — иди сюда! — раскрыла объятия.
Стараясь опираться на левую здоровую ногу и не обнаруживать своего ранения, Сережа шагнул к Кире, она подняла руку к лилии и вдруг вместо лилии цепко схватила Сережу за запястье, рывком потянула к себе.
— Трусы сними, трусы, — тихо, сквозь зубы сказала она и сама рванула трусы на Сереже вниз, освободила набухшую Сережину промежность.
Как тогда у Бэлочки, представляя, как это должно быть, Сережа быстро, быстро задвигался в пояснице, дергая бедрами, попадая в мягкое, мягкое.
— Нет, — засмеялась Кира, — нет… Ноги раздвинь… Нет… Нет… Ах. »
Читайте также: