Пот градом катился с лица его мокрые клочки седых волос кто это

Опубликовано: 17.09.2024

1. Слуга объявил, что Печорина нет, он остался:
а) ужинать и ночевать у полковника Н. +
б) на почте
в) в другом городе

2. Печорин в знак приветствия:
а) кивнул головой
б) подал маленькую аристократическую руку +
в) взмахнул тростью

3. Когда Максим Максимыч хотел при встрече кинуться на шею Печорину, тот:
а) попросил не делать этого
б) бросился в объятия
в) холодно протянул ему руку +

4. На вопрос Максима Максимыча, что делать с оставленными им бумагами, Печорин ответил:
а) «Что хотите!» +
б) «Непременно сожгите!»
в) «Вышлите с оказией!»

5. В финале “Добрый Максим Максимыч”:
а) стал заискивающе проситься в экипаж
б) долго махал вслед рукой
в) сделался упрямым, сварливым +

6. Какую оказию из Екатеринограда ждёт рассказчик во Владикавказе:
а) казённое письмо
б) прикрытие из пехоты и пушки +
в) личные вещи

7. “Ведь сейчас прибежит. — сказал мне Максим Максимыч”:
а) растерянно
б) пренебрежительно
в) с торжествующим видом +

8. Признак некоторой скрытности характера Печорина рассказчик увидел в том, что тот:
а) не размахивал руками при ходьбе +
б) косил вокруг глазами
в) вообще не улыбался

9. Максим Максимыч предсказал, что Печорин:
а) угомонится и станет хорошим помещиком
б) далеко пойдёт
в) дурно кончит +

10. Рассказчик и Максим Максимыч встретились:
а) холодно
б) как старые приятели +
в) удивлённо

11. От чьего лица ведется повествование в главе «Максим Максимыч»:
а) автора +
б) Печорина
в) стороннего наблюдателя

12. Где происходят события, описанные в данной главе:
а) в Санкт-Петербурге
б) во Владикавказе +
в) в Екатеринограде

13. «В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы … обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором … можно было заметить следы морщин …». Кто это:
а) Печорин +
б) Максим Максимыч
в) лакей

14. «Уж я всегда говорил, что нет проку в том, кто старых друзей забывает. ». Кому принадлежат слова:
а) Печорину
б) хозяину гостиницы
в) Максиму Максимычу +

15. О каких бумагах говорили Максим Максимыч и Печорин:
а) о личном дневнике +
б) о записках барышень
в) о долговых векселях

16. Укажите ответ Печорина на вопрос Максима Максимыча:
«…что поделывали?»:
а) работал
б) скучал +
в) служил

17. Куда отправлялся Печорин:
а) в Индию
б) в Москву
в) в Персию +

18. «…пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колени его дрожали…». Кто это:
а) извозчик
б) Максим Максимыч +
в) Печорин

19. Какая особенность внешности героя особенно поразила автора:
а) вздёрнутый нос
б) тонкие пальцы
в) никогда не смеющиеся глаза +

20. Максим Максимыч пошёл за ворота, чтобы дождаться:
а) оказии
б) Печорина +
в) кучера

21. В улыбке Печорина было что-то:
а) детское +
б) отталкивающее
в) холодное

22. Кому Максим Максимыч отдал бумаги:
а) оставил на память себе
б) автору +
в) Печорину

23. Что за бумаги Печорина остались у Максима Максимыча:
а) векселя
б) ассигнации
в) путевые записки +

24. Сказал ли Печорин Максиму Максимычу, когда вернётся в Россию:
а) да
б) нет +
в) намекнул

25. Кто во время встречи «жадно схватил» другого «обеими руками:
а) лакей Печорина
б) Печорин
в) Максим Максимыч +

26. У кого из героев глаза не смеялись, «когда он смеялся»:
а) у автора
б) у Печорина +
в) у Максима Максимыча

27. Как долго ждал Максим Максимыч Печорина:
а) около суток +
б) два часа
в) неделю

28. О чём попросил Максим Максимыч слугу Печорина:
а) Максим Максимыч промолчал, ничего не сказал слуге
б) чтобы тот ничего не говорил своему господину, потому что Максим Максимыч хочет сделать Печорину сюрприз
в) чтобы тот сказал, что Печорина ждёт Максим Максимыч +

29. Почему Максиму Максимычу не удалось сразу встретиться с Печориным:
а) ушёл ужинать к знакомому полковнику +
б) он уснул с дороги
в) он сразу уехал из городка

30. Рассказчик предложил Максиму Максимычу:
а) помощь с багажем
б) свою комнату +
в) свой экипаж

1.1.2. Начиная разговор с Печориным, Максим Максимыч сбивается с «ты» на «вы». Каково значение этой подробности в приведённом эпизоде?

1.2.2. Какую роль в приведённом стихотворении играет олицетворение?

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1.1—1.1.2.

К счастию, Печорин был погружён в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошёл к нему. «Если вы захотите ещё немного подождать, — сказал я, — то будете иметь удовольствие увидаться с старым приятелем. »

— Ах, точно! — быстро отвечал он, — мне вчера говорили; но где же он? —Я обернулся к площади и увидал Максима Максимыча, бегущего что было мочи. Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать, пот градом катился с лица его, мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колена его дрожали. он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он ещё не мог говорить.

— Как я рад, дорогой Максим Максимыч! Ну, как вы поживаете? — сказал Печорин.

— А. ты. а вы. — пробормотал со слезами на глазах старик. — сколько лет. сколько дней. да куда это.

— Еду в Персию — и дальше.

— Неужто сейчас. Да подождите, дражайший. Неужто сейчас расстанемся. Столько времени не видались.

— Мне пора, Максим Максимыч, — был ответ.

— Боже мой, боже мой! да куда это так спешите. Мне столько бы хотелось вам сказать. столько расспросить. Ну что? в отставке. как. что поделывали.

— Скучал! — отвечал Печорин, улыбаясь.

— А помните наше житьё-бытьё в крепости. Славная страна для охоты. Ведь вы были страстный охотник стрелять. А Бэла.

Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся.

— Да, помню! — сказал он, почти тотчас принуждённо зевнув.

Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним ещё часа два. «Мы славно пообедаем, — говорил он: — у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное. разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта. Мы поговорим. вы мне расскажете про своё житьё в Петербурге. А. »

— Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч. Однако прощайте, мне пора. я спешу. Благодарю, что не забыли. — прибавил он, взяв его за руку.

Старик нахмурил брови. Он был печален и сердит, хотя старался скрыть это. «Забыть! — проворчал он, — я-то не забыл ничего. Ну, да Бог с вами. Не так я думал с вами встретиться. »

— Ну полно, полно! — сказал Печорин, обняв его дружески, — неужели я не тот же. Что делать. всякому своя дорога. Удастся ли ещё встретиться — Бог знает. —Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи.

— Постой, постой! — закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы коляски, — совсем было забыл. У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрыч. я их таскаю с собой. думал найти вас в Грузии, а вот где Бог дал свидеться. Что мне с ними делать.

— Что хотите! — отвечал Печорин. — Прощайте.

— Так вы в Персию. а когда вернётесь. — кричал вслед Максим Максимыч.

Коляска была уж далеко; но Печорин сделал знак рукой, который можно было перевести следующим образом: вряд ли! да и зачем.

Давно уж не слышно было ни звона колокольчика, ни стука колес по кремнистой дороге, а бедный старик стоял на том же месте в глубокой задумчивости.

— Да, — сказал он наконец, стараясь принять равнодушный вид, хотя слеза досады по временам сверкала на его ресницах; — конечно, мы были приятели, —ну, да что приятели в нынешнем веке. Что ему во мне? Я не богат, не чиновен, да и по летам совсем ему не пара. Вишь, каким он франтом сделался, как побывал опять в Петербурге. Что за коляска. сколько поклажи. и лакей такой гордый!.

М. Ю. Лермонтов, «Герой нашего времени»

Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задания 1.2.1—1.2.2.

Неохотно и несмело

Солнце смотрит на поля.

Чу, за тучей прогремело,

Ветра тёплого порывы,

Дальний гром и дождь порой.

Зеленее под грозой.

Вот пробилась из-за тучи

Синей молнии струя —

Пламень белый и летучий

Окаймил её края.

Чаще капли дождевые,

Вихрем пыль летит с полей,

И раскаты громовые

Всё сердитей и смелей.

Солнце раз ещё взглянуло

Исподлобья на поля —

И в сиянье потонула

Вся смятенная земля.

Ф. И. Тютчев, 1849

1.1.1. Почему холодность Печорина удивила и обидела Максима Максимыча?

1.2.1. Как в стихотворении Ф.И. Тютчева передано постепенное нарастание грозового напряжения?

1.1.1. В отношении к Печорину Максим Максимыч добр и радушен. Старый офицер искренне привязывается к Григорию Александровичу и дарит ему нежность и внимание. Однако добрый и простой штабс-капитан неспособен понять характер и поступки Печорина, хотя искренне к нему привязывается. Максим Максимыч воспринимает жизнь такой, какая она есть. Он довольно ограниченный и примитивный служака, верный присяге и исправно выполняющий свои обязанности. Максим Максимычу невдамек, что с ним у Печорина связаны неприятные воспоминания о Бэле, именно поэтому Печорин холоден со старым знакомым.

1.2.1. Природа у Тютчева — живой организм, чувствующий, ощущающий, действующий, имеющий свои пристрастия, свой голос и проявляющий свой характер, подобно тому, как это бывает с людьми или животными.

Потускневшее солнце, принахмурившаяся земля, порывы ветра, дальний гром, предгрозовая мгла, струя молнии, «чаще капли дождевые», пыль летит, грозовые раскаты. Напряжение нагнетается постепенно. Поэта привлекает гроза, грохот грома, блеск молний, он одушевляет природу, восторгается этим явлением природы. Грозе Тютчева часто сопутствует «птичий гам», «шум нагорный», что усиливает наше позитивное восприятие грозы. Многие поэты, и Ф. И. Тютчев не был исключением, обращались к такому приёму, как звукопись. Аллитерация и ассонанс помогают нам понять тончайшие оттенки разнообразных сторон жизни, помогают услышать звуки природы. С помощью повторяющихся гласных слышим нарастание громовых раскатов. С помощью согласных звуков в первом и последнем катренах автор передаёт относительное спокойствие.

Жанры

Авторы

Книги

Серии

Форум

Белинский Виссарион Григорьевич

Книга "Герой нашего времени"

Читать

Помогите нам сделать Литлайф лучше

«
1
2
.
7
8
9
10
11
12
13
.
24
25
»
Перейти

Лошади были уже заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и лакей уже два раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошел к нему: "Если вы захотите еще немного подождать. - сказал я. - то будете иметь удовольствие увидеться с старым приятелем…"

- Ах, точно! - быстро отвечал он, - мне вчера говорили. - но где же он? - Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи… Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос вырвались из-под шапки, приклеились ко лбу его; колени его дрожали… он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить.

- Как я рад, дорогой Максим Максимыч! Ну, как вы поживаете? - сказал Печорин.

- А ты. а вы? - пробормотал со слезами на глазах старик… - сколько лет… сколько дней… да куда это.

- Еду в Персию - и дальше…

- Неужто сейчас. Да подождите, дражайший. Неужто сейчас расстанемся. Сколько времени не видались…

- Мне пора, Максим Максимыч. - был ответ.

- Боже мой, боже мой! да куда это так спешите? Мне столько бы хотелось вам сказать… столько расспросить… Ну, что? в отставке. как. что поделывали?

- Скучал! - отвечал Печорин, улыбаясь…

- А помните наше житье-бытье в крепости. Славная страна для охотников. Ведь вы были страстный охотник стрелять… А Бэла.

Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся…

- Да, помню! - сказал он, почти тотчас принужденно зевнув… Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним еще часа два. "Мы славно пообедаем. - говорил он. - у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное… разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта… Мы поговорим… вы мне расскажете про свое, житье в Петербурге… А. "

- Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч. Однако прощайте, мне пора… я спешу… Благодарю, что не забыли… - прибавил он, взяв его за руку.

Старик нахмурил брови… Он был печален и сердит, хотя старался скрыть это. "Забыть! - проворчал он, - я-то не забыл ничего. Ну, да бог с вами. Не так я думал с вами встретиться…"

- Ну, полно, полно! - сказал Печорин, обняв его дружески. - неужели я не тот же. что делать. Всякому своя дорога… Удастся ли еще встретиться - бог знает. - Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи.

- Постой, постой! - закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы коляски. - совсем было забыл… У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрович… я их таскаю с собой… думал найти вас в Грузии, а вот где бог дал свидеться… что мне с ними делать.

- Что хотите! - отвечал Печорин. - Прощайте…

- Так вы в Персию. а когда вернетесь? - кричал вслед Максим Максимыч.

Коляска была уже далеко; но Печорин сделал знак рукой, который можно было перевести следующим образом: вряд ли! да и незачем.

Давно уже не слышно было ни звона колокольчика, ни стука колес по кремнистой дороге, а бедный старик еще стоял на том же месте в глубокой задумчивости…

Довольно! не будем выписывать длинного и бессвязного монолога, который проговорил огорченный старик, стараясь принять равнодушный вид, хотя слеза досады по временам и сверкала на его ресницах. Довольно: Максим Максимыч и так уже весь перед вами… Если бы вы нашли его, познакомились с ним, двадцать лет прожили с ним в одной крепости, и тогда бы не узнали его лучше. Но мы больше уже не увидимся с ним, а он так интересен, так прекрасен, что грустно так скоро расстаться с ним, и потому взглянем на него еще раз, уже последний…

- Максим Максимыч. - сказал я, подошедши к нему, - а что это за бумаги оставил вам Печорин?

- А бог его знает! какие-то записки…

- Что вы из них сделаете?

- Что? я велю наделать патронов.

- Отдайте их лучше мне.

Он посмотрел на меня с удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и бросил ее с презрением на землю; потом другая, третья и десятая имели ту же участь: в его досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко.

- Вот они все, - сказал он, - поздравляю вас с находкою…

- И я могу делать с ними все, что хочу?

- Хоть в газетах печатайте. Какое мне дело. Что, я разве друг его какой или родственник. Правда, мы жили долго под одной кровлей… Да мало ли с кем я не жил.

Схватя и унеся поскорее бумаги из опасения, чтобы Максим Максимыч не раскаялся, наш автор собрался в дорогу; он уже надел шапку, как штабс-капитан вошел… Но нет, воля ваша! а уж надо проститься с Максимом Максимычем как следует, то есть не прежде, как выслушав его последнее слово… Что делать? есть такие люди, с которыми, раз познакомившись, век бы не расстался…

- А вы, Максим Максимыч, разве не едете?

- Да я еще коменданта не видал, а мне надо сдать кой-какие казенные вещи…

- Да ведь вы же были у него.

- Был, конечно, - сказал он, заминаясь, - да его дома не было… а я не дождался…

Я понял его: бедный старик, в первый раз отроду, может быть, бросил дела службы для собственной надобности, говоря языком бумажным, - и как же он был награжден!

- Очень жаль, - сказал я ему, - очень жаль, Максим Максимыч, что нам до срока надо расстаться.

- Где нам, необразованным старикам, за вами гоняться. Вы молодежь светская, гордая: еще покамест под черкесскими пулями, так вы туда-сюда… а после встретитесь, так стыдитесь и руку протянуть нашему брату.

- Я не заслужил этих упреков, Максим Максимыч.

- Да я, знаете, так, к слову говорю; а впрочем, желаю вам всякого счастия и веселой дороги.

Засим они довольно сухо расстались; но вы, любезный читатель, верно, не сухо расстались с этим старым младенцем, столь добрым, столь милым, столь человечным и столь неопытным во всем, что выходило за тесный кругозор его понятий и опытности? Не правда ли, вы так свыклись с ним, так полюбили его, что никогда уже не забудете его, а если встретите - под грубою наружностию, под корою зачерствелости от трудной и скудной жизни - горячее сердце, под простою, мещанскою речью - теплоту души, то, верно, скажете: "Это Максим Максимыч". И дай бог вам поболее встретить, на пути вашей жизни, _Максимов Максимычей_.

И вот мы рассмотрели две части романа - "Бэлу" и "Максима Максимыча": каждая из них имеет свою особность и замкнутость, почему каждая и оставляет в душе читателя такое полное, целостное и глубокое впечатление. Героев той и другой повести мы видели в торжественнейших положениях их жизни и коротко их знаем. Первая - повесть; вторая - эскиз характера, и каждая равно полна и удовлетворительна, ибо в каждой поэт умел исчерпать все ее содержание и в типических чертах вывести вовне все внутреннее, крывшееся в ней как возможность. Что нам за нужда, что во второй нет романического содержания, что она представляет собою не жизнь, а отрывок из жизни человека? Но если в этом отрывке - весь человек, то чего же больше. Поэт хотел изобразить характер и превосходно успел в этом: его _Максим Максимыч_ может употребляться не как собственное, но как нарицательное имя, наравне с _Онегиными, Ленскими, Зарецкими, Иванами Ивановичами, Никифорами Ивановичами, Афанасиями Ивановичами, Чацкими, Фамусовыми_ и пр. Мы познакомились с ним еще в "Бэле" и больше уже не увидимся. Но в обеих этих повестях мы видели еще одно лицо, с которым, однако ж, незнакомы. Это таинственное лицо не есть герой этих повестей, но без него не было бы этих повестей: он герой романа, которого эти две повести только части. Теперь пора нам с ним познакомиться, и уже не через посредство других лиц, как прежде: все они его не понимают, как мы уже видели; равным образом, и не через поэта, который хоть и один виноват в нем, но умывает в нем руки, а через его же самого: мы готовимся читать его записки. Поэт написал от себя предисловие только к запискам Печорина. Это предисловие составляет род главы романа, как его существеннейшая часть, но, несмотря на то, мы возвратимся к нему после, когда будем говорить о характере Печорина, а теперь прямо приступим к "запискам".

Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками, - верный признак некоторой скрытности характера. Впрочем, это мои собственные замечания, основанные на моих же наблюдениях, и я вовсе не хочу вас заставить веровать в них слепо. Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость: он сидел, как сидит бальзакова тридцатилетняя кокетка на своих пуховых креслах после утомительного бала. С первого взгляда на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин, пересекавших одна другую и, вероятно, обозначавшихся гораздо явственнее в минуты гнева или душевного беспокойства. Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные - признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади. Чтоб докончить портрет, я скажу, что у него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза; о глазах я должен сказать еще несколько слов.

Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! - Вам не случалось замечать такой странности у некоторых людей. Это признак - или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском, если можно так выразиться. То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его - непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен. Все эти замечания пришли мне на ум, может быть, только потому, что я знал некоторые подробности его жизни, и, может быть, на другого вид его произвел бы совершенно различное впечатление; но так как вы о нем не услышите ни от кого, кроме меня, то поневоле должны довольствоваться этим изображением. Скажу в заключение, что он был вообще очень недурен и имел одну из тех оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам светским.

Лошади были уже заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и лакей уже два раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошел к нему.

- Если вы захотите еще немного подождать, - сказал я, - то будете иметь удовольствие увидаться с старым приятелем.

- Ах, точно! - быстро отвечал он, - мне вчера говорили: но где же он? - Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи. Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колени его дрожали. он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить.

- Как я рад, дорогой Максим Максимыч. Ну, как вы поживаете? - сказал Печорин.

- А. ты. а вы? - пробормотал со слезами на глазах старик. - сколько лет. сколько дней. да куда это.

- Еду в Персию - и дальше.

- Неужто сейчас. Да подождите, дражайший. Неужто сейчас расстанемся. Столько времени не видались.

- Мне пора, Максим Максимыч, - был ответ.

- Боже мой, боже мой! да куда это так спешите. Мне столько бы хотелось вам сказать. столько расспросить. Ну что? в отставке. как. что поделывали.

- Скучал! - отвечал Печорин, улыбаясь.

- А помните наше житье-бытье в крепости? Славная страна для охоты. Ведь вы были страстный охотник стрелять. А Бэла.

Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся.

- Да, помню! - сказал он, почти тотчас принужденно зевнув.

Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним еще часа два.

- Мы славно пообедаем, - говорил он, - у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное. разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта. Мы поговорим. вы мне расскажете про свое житье в Петербурге. А?

- Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч. Однако прощайте, мне пора. я спешу. Благодарю, что не забыли. - прибавил он, взяв его за руку.

Старик нахмурил брови. он был печален и сердит, хотя старался скрыть это.

- Забыть! - проворчал он, - я-то не забыл ничего. Ну, да бог с вами. Не так я думал с вами встретиться.

- Ну полно, полно! - сказал Печорин. обняв его дружески, - неужели я не тот же. Что делать. всякому своя дорога. Удастся ли еще встретиться, - бог знает. - Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи.

- Постой, постой! - закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы коляски, - совсем было/парт забыл. У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрович. я их таскаю с собой. думал найти вас в Грузии, а вот где бог дал свидеться. Что мне с ними делать.

- Что хотите! - отвечал Печорин. - Прощайте.

- Так вы в Персию. а когда вернетесь. - кричал вслед Максим Максимыч.

Давно уж не слышно было ни звона колокольчика, ни стука колес по кремнистой дороге, - а бедный старик еще стоял на том же месте в глубокой задумчивости.

- Да, - сказал он наконец, стараясь принять равнодушный вид, хотя слеза досады по временам сверкала на его ресницах, - конечно, мы были приятели, - ну, да что приятели в нынешнем веке. Что ему во мне? Я не богат, не чиновен, да и по летам совсем ему не пара. Вишь, каким он франтом сделался, как побывал опять в Петербурге. Что за коляска. сколько поклажи. и лакей такой гордый. - Эти слова были произнесены с иронической улыбкой. - Скажите, - продолжал он, обратясь ко мне, - ну что вы об этом думаете. ну, какой бес несет его теперь в Персию. Смешно, ей-богу, смешно. Да я всегда знал, что он ветреный человек, на которого нельзя надеяться. А, право, жаль, что он дурно кончит. да и нельзя иначе. Уж я всегда говорил, что нет проку в том, кто старых друзей забывает. - Тут он отвернулся, чтоб скрыть свое волнение, пошел ходить по двору около своей повозки, показывая, будто осматривает колеса, тогда как глаза его поминутно наполнялись слезами.

- Максим Максимыч, - сказал я, подошедши к нему, - а что это за бумаги вам оставил Печорин?

- А бог его знает! какие-то записки.

- Что вы из них сделаете?

- Что? а велю наделать патронов.

- Отдайте их лучше мне.

- Вот они все, - сказал он, - поздравляю вас с находкою.

- И я могу делать с ними все, что хочу?

- Хоть в газетах печатайте. Какое мне дело. Что, я разве друг его какой. или родственник? Правда, мы жили долго под одной кровлей. А мало ли с кем я не жил.

Я схватил бумаги и поскорее унес их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся. Скоро пришли нам объявить, что через час тронется оказия; я велел закладывать. Штабс-капитан вошел в комнату в то время, когда я уже надевал шапку; он, казалось, не готовился к отъезду; у него был какой-то принужденный, холодный вид.

- А вы, Максим Максимыч, разве не едете?

- Да я еще коменданта не видал, а мне надо сдать ему кой-какие казенные вещи.

- Да ведь вы же были у него?

- Был, конечно, - сказал он, заминаясь - да его дома не было. а я не дождался.

Я понял его: бедный старик, в первый раз от роду, может быть, бросил дела службы для собственной надобности, говоря языком бумажным, - и как же он был награжден!

- Очень жаль, - сказал я ему, - очень жаль, Максим Максимыч, что нам до срока надо расстаться.

- Где нам, необразованным старикам, за вами гоняться. Вы молодежь светская, гордая: еще пока здесь, под черкесскими пулями, так вы туда-сюда. а после встретишься, так стыдитесь и руку протянуть нашему брату.

- Я не заслужил этих упреков, Максим Максимыч.

- Да я, знаете, так, к слову говорю: а впрочем, желаю вам всякого счастия и веселой дороги.

Мы простились довольно сухо. Добрый Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном! И отчего? Оттого, что Печорин в рассеянности или от другой причины протянул ему руку, когда тот хотел кинуться ему на шею! Грустно видеть, когда юноша теряет лучшие свои надежды и мечты, когда пред ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на дела и чувства человеческие, хотя есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее проходящими, но зато не менее сладкими. Но чем их заменить в лета Максима Максимыча? Поневоле сердце очерствеет и душа закроется.

Максиму Максимычу в произведении посвящена отдельная глава. Несмотря на то, что характер этого героя достаточно полно проявляется ещё в первой главе «Бэла», вторая глава изображает изменение этого самого характера, душевные переживания штабс-капитана.

В начале второй главы появляется всё тот же весёлый и непринуждённый старик.

Максим Максимыч вообще не стесняется жестикулировать, прикасаться к собеседнику, желая выказать дружеские чувства.

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Этим он приводит в замешательство лакея приехавшего в гостиницу господина, задевает это важную напускную гордость. Презрительность «балованного слуги» не охлаждает пыл Максима Максимыча, не вызывает в нём подозрений. Штабс-капитан предпочитает не обращать на неё внимания. Бедный Максим Максимыч полагает, что старый товарищ «прибежит, как только услышит его имя». Какое же разочарование его ждёт!

Окрылённая радость, страстное предвкушение встречи, твёрдые ожидания Максима Максимыча вскоре сменяются беспокойством. Поначалу штабс-капитан просто не может и не хочет поверить в то, что старый друг не горит желанием свидеться. Уверенность его в ответной реакции Печорина быстро тает, но не исчезает вовсе. Он всё ещё надеется на лучшее. Для Печорина эта встреча, как и сам Максим Максимыч, ничего особенного не значат; для последнего они значат всё.

Максим Максимыч ждёт. Ожидание это нестерпимо. Он боится отлучиться на чашку чая, уйти спать — только бы не пропустить приятеля. Потом им овладевают злость, досада, горечь разочарования. Отправившись спать поздно ночью, он «бросил трубку на стол, стал ходить по комнате, наконец лёг, но долго не мог заснуть: кашлял, плевал, ворочался…». Он был по-настоящему разбит случившимся.

Детские и тёплые чувства Максима Максимыча не проходят за один день. Проснувшись на следующее утро, он всё ещё надеется увидеться с Печориным и потому просит предупредить его, если Григорий Александрович объявится. Сам он вдруг обрёл «юношескую силу и гибкость» — так резво штабс-капитан кинулся бежать к коменданту, боясь не поспеть к моменту приезда старого друга. Как назло, Печорин является именно во время отсутствия Максима Максимыча. Тот, впервые бросив служебные дела «для собственной надобности», срывается с места, что есть мочи бежит к гостинице. Видно, что ему с трудом даются такие пробежки на старости лет: « он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос приклеились ко лбу его; колени его дрожали…». С каким волнением и нетерпением мчится он повидаться с тем, кого пока ещё считает приятелем! Может быть, лучше было бы и не состояться этой встрече…

На глазах простодушного, по-детски весёлого Максима Максимыча появляются слёзы разочарования, которые, впрочем, нисколько не волнуют Печорина. Поняв, что последний намерен сейчас же уезжать, штабс-капитан пытается задержать его. Но уговоры и расспросы не дают результатов: «Мне нечего рассказывать», – таков ответ Печорина. Вид и слова штабс-капитана даже заставляют Печорина приобнять его со словами: «Полно, полно! Неужели я не тот же. Что делать. » — это и всё, чем он может утешить полностью обескураженному старика. Максим Максимыч хватается за дверцы коляски, кричит ей вслед — как не проснуться жалости к этому чистому помыслами и сердцем человеку!

Всеми силами штабс-капитан старается скрыть свои чувства. Но у открытого и простого старика это плохо выходит. Рассказчик прекрасно видит «слезу досады» и «печальный и сердитый» вид Максима Максимыча, пытающегося казаться равнодушным.

Речь Максима Максимыча с момента встречи с Печориным состоит из обрывков мыслей, фраз, которые никак не могут собраться воедино. Многочисленные многоточия, паузы, резкая смена настроений, постоянные вопросы и восклицания как нельзя лучше показывают, насколько сильно герой переживает происходящее.

Сначала перед нами предстаёт всё тот же весёлый и добродушный старик, далее происходит взлёт его радостных чувств, который впоследствии сменяется разочарованием — чувством, о котором в первой главе не было и речи. Последний портрет Максима Максимыча, который мы увидим, ясно укажет нам, какую неприятную перемену произвёл в нём главный герой романа.

Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем

Чтобы вывести это сочинение введите команду /id77649

Читайте также: