Не в том беда что серебро струится в бороде

Опубликовано: 17.09.2024

-1-
Я к дамам, одряхлев, не охладел,
Я просто их оставил на потом:
Кого на этом свете не успел,
Надеюсь я познать уже на том. /Игорь Губерман*/

*-*-*
Я к дамам вкус не потерял, поверьте,
Хотите, хоть сейчас, меня проверьте!
Всех дам люблю я очно и заочно.
На свете том -- я стану непорочным!
-----------------------------------------------------------

-2-
Я жил отменно: жёг себя дотла,
со вкусом пил, молчал, когда молчали,
и фактом, что печаль моя светла,
оправдывал источники печали. /Игорь Губерман/

*-*-*
Я жил отменно, ел и пил сполна,
Но не молчал, когда в желудке пусто!
Принёс мне Аист пенсию вчера,
На пенсию куплю ботвы с капустой!

-3-
Неволя, нездоровье, нищета —
солисты в заключительном концерте,
где кажется блаженством темнота
неслышно приближающейся смерти. /Игорь Губерман/

*-*-*
А жизнь солирует на склоне лет
И подбирает скрипочку в оркестре.
А на концерт уже билетов нет,
Лишь в оркестровой яме светит место!
-----------------------------------------------------------

-4-
Осенний день в пальтишке куцем
смущает нас блаженной мукой:
уйти в себя, забыть вернуться,
прильнуть к душе перед разлукой. /Игорь Губерман/

*-*-*
Осенний день, в душе ненастье,
Прильну к нему перед разлукой.
Там, вдалеке всё снится счастье –
Ушло в себя и стало мукой!
-----------------------------------------------------------

-5-
Чего ж теперь? Курить я бросил,
здоровье пить не позволяет,
и вдоль души глухая осень,
как бл*дь на пенсии, гуляет. /Игорь Губерман/

*-*-*
Ну что теперь? Я всё забросил!
Жену, любовниц, плен желаний.
В моей душе одна лишь осень
Живёт за грош без оправданий.
-----------------------------------------------------------

-6-
Я так ослаб и полинял,
я столь стремглав душой нищаю,
что Божий храм внутри меня
уже со страхом посещаю. /Игорь Губерман/

*-*-*
Я всё слабее с каждым годом,
И храм души пустынным стал.
Боюсь, что под небесным сводом
В избушку превратился храм!
-----------------------------------------------------------

-7-
Теперь я стар – к чему стенания?!
хожу к несведущим врачам
и обо мне воспоминания
жене диктую по ночам. /Игорь Губерман/

*-*-*
Теперь я стар, а сердце постаралось --
Всё так же гулко по ночам стучит…
Перед женой ни в чём не извиняюсь,
Виагру прописал мне Айболит!
-----------------------------------------------------------
-8-
Скудею день за днём. Слабеет пламень,
тускнеет и сужается окно,
с души сползает в печень грузный камень,
и в уксус превращается вино. /Игорь Губерман/

*-*-*
Что жизнь моя? Слабеет память,
Не знаю, пью я уксус иль вино,
А в печень подселился камень --
Нести сей груз, представьте, тяжело!
-----------------------------------------------------------

-9-
Жизнь, как вода, в песок течёт,
последний близок путь почёта,
осталось лет наперечёт,
и баб нетронутых –- без счёта. /Игорь Губерман/

*-*-*
О, боже, мельница долгов
Все спутывает в кучу мысли…
Знавал я счастия песок --
Без баб я счастия не мыслю!

-10-
Погоревать про дни былые
и жизнь, истекшую напрасно,
приходят дамы пожилые
и мне внимают сладострастно. … /Игорь Губерман/

*-*-*
Горюю я, что стал я слишком стар,
И борозды как старый конь не порчу…
Я к дамам не спешу как на пожар,
Я бабами давным-давно испорчен!
-----------------------------------------------------------

-11
С годами нрав мой изменился,
я разлюбил пустой трезвон,
я всем учтиво поклонился
и отовсюду вышел вон. /Игорь Губерман/

*-*-*
С годами нрав мой стал трезвее,
Рассудочней бокалов звон…
Я с голой правдой околею
И отовсюду выйду вон!
-----------------------------------------------------------

-12-
Не в том беда, что серебро
струится в бороде,
а в том беда, что бес в ребро
не тычется нигде… /Игорь Губерман/

*-*-*
Переживаю я одну беду -
Моё ребро мне не даёт покоя.
У Евы был когда-то я в плену --
Сейчас она сама сдалась без боя!

* Игорь Миронович Губерман (род. 7 июля 1936, Харьков) — советский и
израильский писатель, поэт, получивший широкую известность благодаря
своим афористичным и сатирическим четверостишиям — «гарикам».

В нас что ни год - увы , старик , увы ,

темнее и тесней ума палата,

и волосы уходят с головы ,

как крысы с обреченного фрегата .

Изведав быстрых дней течение ,

я не скрываю опыт мой :

ученье - свет , а неучение -

уменье пользоваться тьмой .

Не в том беда , что серебро

струится в бороде ,

а в том беда , что бес в ребро

не тычется нигде.

Увижу бабу , дрогнет сердце ,

но хладнокровен , словно сплю ,

я стал буквальным страстотерпцем ,

поскольку страстный , но терплю.

Святой непогрешимостью светясь

от пяток до лысеющей макушки ,

от возраста в невинность возвратясь ,

становятся ханжами потаскушки .

Геройству наше чувство рукоплещет ,

героев славит мир от сотворения ,

но часто надо мужества не меньше

для кротости , терпения , смирения .

Кичились майские красотки

надменной грацией своей ,

дохнул октябрь - и стали тетки ,

тела давно минувших дней .

Ах , ветер времени зловещий !

Причина множества кручин -

ты изменяешь форму женщин

и содержание мужчин .

Есть бабы - я боюсь их , как проклятья,

такая ни за что с тобой не ляжет ,

покуда , теребя застежки платья ,

вчерашнее кино не перескажет .

Все нежней и сладостней мужчины ,

женщины все тверже и железней .

Скоро в мужиках не без причины

женские объявятся болезни.

Святая благодать - влеченье к пьянству !

И не понять усохшему врачу -

я приколочен временем к пространству ,

а сквозь бутыль - теку куда хочу.

Снедаемый беспутством , как сиротством ,

под личным растлевающим влиянием

я трещину меж святостью и скотством

обильно заливаю возлиянием.

Комментировать

Все комментарии (16)

". но часто надо мужества не меньше

для кротости , терпения , смирения "
*******
Истинно.

Евреям жестоко придется платить
за то , что посмели когда -то
дух русского бунта собой воплотить
размашистей старшего брата .

В пепле наползающей усталости ,
следствии усилий и гуляний ,
главное богатство нашей старости -
полная свобода от желаний .

Не стоит скапливать обиды ,
их тесный сгусток ядовит
и гнусны видом инвалиды
непереваренных обид.

Люблю гарики остроумца и циника Губермана , спасибо !

C возрастом все печальнее, ах, Гарик, не грусти, не так все плохо.

Я не жалея покидал
своих иллюзий пепелище ,
я слишком близко повидал
существованье сытых нищих.

Когда черпается счастье полной миской ,
когда каждый жизнерадостен и весел ,
тетя Песя остается пессимисткой ,
потому что есть ума у тети Песи.

Согласна со всеми гарико -утверждениями :-)
Спасибо Эстер Вам за приглашение !

Рада , что пост Вам понравился , Лариса !

Спасибо за визит и комментарий , Лариса !

Я верю в совесть , сердце , честь
любых властей земных .
Я верю , что русалки есть ,
и верю в домовых .
И.Г.

Спасибо за дополнение !

События и мнения

Политика
Общество
Мир
Оружие
Религия
Наука
Происшествия
Спорт

Деловой мир

Экономика
Бизнес
Деньги
Недвижимость
Рынок труда
Потребительский рынок
Нефть и газ
Банки

Частные интересы

Культура
Путешествия
Технологии
Авто
Еда
Личная жизнь
Здоровье
Игры

Авторы Гайдпарка

Жизнь без телевизора

Начинать надо с Москвы

Видно хорошо мы их поимели

Мчади - это супер

Политолог спрогнозировал будущее YouTube-канала Навального

Любовь у кулера

3 мая - Всемирный день СВОБОДНОЙ прессы

Утро на северной окраине города

Что есть бедность или можно ли еще беднее жить?

Четвертый рейх детей советской элиты времён Великой Отечественной

Безбожная поправка о Боге 2020 года - агонизирующий апофеоз эпохи мракобесия!

Такси на Дубровку заказывали?

Мы в соцсетях

О Newsland

О портале
Правообладателям
Лицензионное соглашение
Редакция
Контакты
Мобильная версия
Технический партнер datahouse.ru

Пользователям

РЕКЛАМОДАТЕЛЯМ

Рекламный отдел
Прайс-лист

TimeOut.ru
Film.ru
Zvezdi.ru
SportLiga.com

Заказав эту услугу, Вас смогут все увидеть в блоке "Макспаркеры рекомендуют" - тем самым Вы быстро найдете новых друзей, единомышленников, читателей, партнеров.

Оплата данного размещения производится при помощи Ставок. Каждая купленная ставка позволяет на 1 час разместить рекламу в специальном блоке в правой колонке. В блок попадают три объявления с наибольшим количеством неизрасходованных ставок. По истечении периода в 1 час показа объявления, у него списывается 1 ставка.

Сейчас для мгновенного попадания в этот блок нужно купить 1 ставку.

Зарегистрированы в Newsland или Maxpark? Войти

Гарики на каждый день читать книгу онлайн

X. Живу я более, чем умеренно, страстей не более, чем у мерина

Меж чахлых, скудных и босых,
сухих и сирых
есть судьбы сочные, как сыр, –
в слезах и дырах.

Пролетарий умственного дела,
тупо я сижу с карандашом,
а полузадохшееся тело
мысленно гуляет нагишом.

Маленький, но свой житейский опыт
мне милей ума с недавних пор,
потому что поротая жопа –
самый замечательный прибор.

Бывает – проснешься, как птица,
крылатой пружиной на взводе,
и хочется жить и трудиться;
но к завтраку это проходит.

Я не хожу в дома разврата,
где либералы вкусно кормят,
а между водки и салата
журчит ручей гражданской скорби.

В эпохах вздыбленных и нервных
блажен меж скрежетов зубовных
певец явлений атмосферных
и тонких тайностей любовных.

Вчера мне снился дивный сон,
что вновь упруг и прям,
зимой хожу я без кальсон
и весел по утрам.

Радость – ясноглазая красотка,
у покоя – стеганный халат,
у надежды – легкая походка,
скепсис плоскостоп и хромоват.

Сто тысяч сигарет тому назад
таинственно мерцал вечерний сад;
а нынче ничего нам не секрет
под пеплом отгоревших сигарет.

Когда я раньше был моложе
и знал, что жить я буду вечно,
годилось мне любое ложе
и в каждой бабе было нечто.

Судьба моя полностью взвешена:
и возраст висит за спиной,
и спит на плече моем женщина,
и дети сопят за стеной.

Дивный возраст маячит вдали –
когда выцветет все, о чем думали,
когда утром ничто не болит
будет значить, что мы уже умерли.

Мой разум не пронзает небосвод,
я им не воспаряю, а тружусь,
но я гораздо меньший идиот,
чем выгляжу и нежели кажусь.

В нас что ни год – увы, старик, увы,
темнее и тесней ума палата,
и волосы уходят с головы,
как крысы с обреченного фрегата.

Уж холод пронизал нас до костей,
и нет былого жара у дыхания,
а пламя угасающих страстей
свирепей молодого полыхания.

Весенние ликующие воды
поют, если вовлечься и прильнуть,
про дикую гармонию природы,
и знать о нас не знающей ничуть.

С кем нынче вечер скоротать,
чтоб утром не было противно,
С одной тоска, другая – блядь,
а третья слишком интенсивна.

Изведав быстрых дней течение,
я не скрываю опыт мой:
ученье – свет, а неучение –
уменье пользоваться тьмой.

Я жизнь свою организую,
как врач болезнь стерилизует,
с порога на хуй адресую
всех, кто меня организует.

Увижу бабу, дрогнет сердце,
но хладнокровен, словно сплю;
я стал буквальным страстотерпцем,
поскольку страстный, но терплю.

Душа отпылала, погасла,
состарилась, влезла в халат,
но ей, как и прежде, неясно,
что делать и кто виноват.

Не в том беда, что серебро
струится в бороде,
а в том беда, что бес в ребро
не тычется нигде.

Наружу круто выставив иголки,
укрыто провожу остаток дней;
душе милы и ласточки, и волки,
но мерзостно обилие свиней.

Жизнь, как вода, в песок течет,
последний близок путь почета,
осталось лет наперечет
и баб нетронутых – без счета.

Полувек мой процокал стремительно,
как аллюр скакового коня,
и теперь я живу так растительно,
что шмели опыляют меня.

Успех любимцам платит пенсии,
но я не числюсь в их числе,
я неудачник по профессии
и мастер в этом ремесле.

Я внешне полон сил еще покуда,
а внутренне – готовый инвалид;
душа моя – печальный предрассудок –
хотя не существует, а болит.

Служа, я жил бы много хуже,
чем сочинит любой фантаст,
я совместим душой со службой,
как с лесбиянкой – педераст.

Скудею день за днем. Слабеет пламень;
тускнеет и сужается окно;
с души сползает в печень грузный камень,
и в уксус превращается вино.

Теперь я стар – к чему стенания?!
Хожу к несведущим врачам
и обо мне воспоминания
жене диктую по ночам.

Я так ослаб и полинял,
я столь стремглав душой нищаю,
что Божий храм внутри меня
уже со страхом посещаю.

Лишь постаревши, я привык,
что по ошибке стал мишенью:
когда Творец лепил мой лик,
он, безусловно, метил шельму.

Теперь вокруг чужие лица,
теперь как прежде жить нельзя,
в земле, в тюрьме и за границей
мои вчерашние друзья.

Пошла на пользу мне побывка
в местах, где Бог душе видней;
тюрьма – отменная прививка
от наших страхов перед ней.

Чего ж теперь? Курить я бросил,
здоровье пить не позволяет,
и вдоль души глухая осень,
как блядь на пенсии, гуляет.

Я, Господи, вот он. Почти не смущаясь,
совсем о немногом Тебя я прошу:
чтоб чувствовать радость, домой возвращаясь,
и вольную твердость, когда ухожу.

Хоронясь от ветров и метелей
и достичь не стремясь ничего,
в скорлупе из отвергнутых целей
правлю я бытия торжество.

В шумных рощах российской словесности,
где поток посетителей густ,
хорошо затеряться в безвестности,
чтоб туристы не срали под куст.

Что может ярко утешительным
нам послужить под старость лет?
Наверно, гордость, что в слабительном
совсем нужды пока что нет.

Судьба – я часто думаю о ней:
потери, неудачи, расставание;
но чем опустошенней, тем полней
нелепое мое существование.

С утра, свой тусклый образ брея,
глазами в зеркало уставясь,
я вижу скрытного еврея
и откровенную усталость.

Я уверен, что Бог мне простит
и азарт, и блаженную лень;
ведь неважно, чего я достиг,
а важнее, что жил каждый день.

Я кошусь на жизнь веселым глазом,
радуюсь всему и от всего;
годы увеличили мой разум,
но весьма ослабили его.

Как я пишу легко и мудро!
Как сочен звук у строк тугих!
Какая жалость, что наутро
я перечитываю их!

Вчера я бежал запломбировать зуб
и смех меня брал на бегу:
всю жизнь я таскаю мой будущий труп
и рьяно его берегу.

Терпя и легкомыслие и блядство,
судьбе я продолжаю доверять,
поскольку наше главное богатство –
готовность и умение терять.

Осенний день в пальтишке куцем
смущает нас блаженной мукой
уйти в себя, забыть вернуться,
прильнуть к душе перед разлукой.

Не жаворонок я и не сова,
и жалок в этом смысле жребий мой:
с утра забита чушью голова,
а к вечеру набита ерундой.

Старости сладкие слабости
в меру склероза и смелости:
сказки о буйственной младости,
мифы о дерзостной зрелости.

Неволя, нездоровье, нищета –
солисты в заключительном концерте,
где кажется блаженством темнота
неслышно приближающейся смерти.

Старенье часто видно по приметам,
которые грустней седых волос:
толкает нас к непрошеным советам
густеющий рассеянный склероз.

Я не люблю зеркал – я сыт
по горло зрелищем их порчи:
какой-то мятый сукин сын
из них мне рожи гнусно корчит.

Нету счета моим пропажам,
члены духа висят уныло,
раньше порох в них был заряжен,
а теперь там одни чернила.

Устали, полиняли и остыли,
приблизилась дряхления пора,
и время славить Бога, что в бутыли
осталась еще пламени игра.

Святой непогрешимостью светясь
от пяток до лысеющей макушки,
от возраста в невинность возвратясь,
становятся ханжами потаскушки.

Моих друзей ласкают Музы,
менять лежанку их не тянет,
они солидны, как арбузы:
растет живот и кончик вянет.

Стало тише мое жилье,
стало меньше напитка в чаше,
это годы берут свое,
а у нас отнимают наше.

Один дышу, одно пою,
один горит мне свет в окне –
что проживаю жизнь свою,
а не навязанную мне.

Года пролились ливнями дождя,
и мне порой заманчиво мгновение,
когда в навечный сумрак уходя,
безвестность мы меняем на забвение.

Увы, я слаб весьма по этой части,
в душе есть уязвимый уголок:
я так люблю хвалу, что был бы счастлив
при случае прочесть мой некролог.

Сопливые беды, гнилые обиды,
заботы пустой суеты –
куда-то уходят под шум панихиды
от мысли, что скоро и ты.

Умру за рубежом или в отчизне,
с диагнозом не справятся врачи:
я умер от злокачественной жизни,
какую с наслаждением влачил.

Моей душе привычен риск,
но в час разлуки с телом бренным
ей сам Господь предъявит иск
за смех над стадом соплеменным.

С возрастом я понял, как опасна
стройка всенародного блаженства;
мир несовершенен так прекрасно,
что спаси нас Бог от совершенства.

Господь, принимающий срочные меры,
чтоб как-то унять умноженье людей,
сменил старомодность чумы и холеры
повальной заразой высоких идей.

А время беспощадно превращает,
летя скозь нас и днями и ночами,
пружину сил, надежд и обещаний
в желе из желчи, боли и печали.

Я жил отменно: жег себя дотла,
со вкусом пил, молчал, когда молчали,
и фактом, что печаль моя светла,
оправдывал источники печали.

Геройству наше чувство рукоплещет,
героев славит мир от сотворения;
но часто надо мужества не меньше
для кротости, терпения, смирения.

Неслышно жил. Неслышно умер.
Укрыт холодной глиной скучной.
И во вселенском хамском шуме
растаял нотою беззвучной.

В последний путь немногое несут:
тюрьму души, вознесшейся высоко,
желаний и надежд пустой сосуд,
посуду из-под жизненного сока.

Когда я в Лету каплей кану,
и дух мой выпорхнет упруго,
мы с Богом выпьем по стакану
и, может быть, простим друг друга.

Как говорится, победителей не садят… (Владимир Вишневский)

- Нет, в этой позе я до свадьбы не могу. (Владимир Вишневский)

Нас, гениев, всего один на свете. (Владимир Вишневский)

Биржевой курс зависит от того, кого на данный момент больше:

акций или идиотов. (Андре Костолани)

Я должен признаться, стыдясь и робея,
Что с римским плебеем я мыслю похоже,
Что я всей душой понимаю плебея,
Что хлеба и зрелищ мне хочется тоже.

(Игорь Губерман)

Блажен, кого тешит затея
И манит огнями дорога;
Талант - сочиняет, потея,
А гений - ворует у Бога.

(Игорь Губерман)

Вокруг меня все так умны,
Так образованы научно,
И так сидят на них штаны,
Что мне то тягостно, то скучно.

(Игорь Губерман)

Я думаю, нежась в постели,
Что глупо спешить за верстак:
Заботиться надо о теле,
А души бессмертны и так.

(Игорь Губерман)

В сей жизни краткой не однажды
Бывал я счастлив оттого,
Что мне важнее чувство жажды,
Чем утоление его.

(Игорь Губерман)

Нельзя перелюбить всех женщин, но стремиться к этому надо. (Жоржи Амаду)

Нет ничего практичнее хорошей теории. (Роберт Кирхгоф)

Нет опасных женщин, но есть опасливые мужчины. (Джозеф Вуд Кратч)

Никогда не старайся произвести впечатление на женщину, иначе тебе придется держать фасон до конца своих дней, чтобы не разочаровать ее. (Уильям Клод Филдс)

Надо жить наобум, напролом,
Наугад и наощупь во мгле,
Ибо нынче сидим за столом,
А назавтра лежим на столе.

(Игорь Губерман)

Я жизнь люблю, вертящуюся юрко
В сегодняшнем пространстве и моменте;
Моя живая трепаная шкурка
Милее мне цветов на постаменте.

(Игорь Губерман)

Гори огнем, покуда молод,
Подругу грей и пей за двух;
Незримо лижет вечный холод
И тленный член, и пленный дух.

(Игорь Губерман)

Люблю апрель: снега прокисли,
Журчит капель, слезой звеня,
И в голову приходят мысли,
И не находят в ней меня.

(Игорь Губерман)

Совсем на жизнь я не в обиде,
Ничуть свой жребий не кляну;
Как все, в дерьме по шею сидя,
Усердно делаю волну.

(Игорь Губерман)

Она уступила так быстро, что он не успел отступить. (Юзеф Булатович)

Покупая корову, убедись, что хвост уже включен в ее цену. (Янина Ипохорская)

Половина наших неприятностей вызвана тем, что мы слишком быстро произносим слово "да" и недостаточно быстро - слово "нет". (Генри Уилер Шоу)

Провинция: здесь после захода солнца неженатому человеку абсолютно нечего делать. (Янина Ипохорская)

Есть мужички - всегда в очках
И плотны, как боровички,
И сучья сущность в их зрачках
Клыками блещет сквозь очки.

(Игорь Губерман)

Когда я раньше был моложе
И знал, что жить я буду вечно,
Годилось мне любое ложе
И в каждой даме было нечто.

(Игорь Губерман)

Не в том беда, что серебро
Струится в бороде,
А в том беда, что бес в ребро
Не тычется нигде.

(Игорь Губерман)

Распродажа: вещи, которые вам не нужны, за цену, перед которой вы не смогли устоять. (Леонард Луис Левинсон)

Решительность: настойчивость в достижении цели, которую вы одобряете. Упрямство: настойчивость в достижении цели, которую вы не одобряете. (Амброз Бирс)

Рыцарская эпоха: время, когда мужчины питали самые возвышенные чувства к своим лошадям. (Элейн Кендалл)

Самое трудное для девушки - убедить своего парня, что он без нее жить не может. (Янина Ипохорская)

Смотреть интереснее, чем читать, а читать интереснее, чем жить. (Аркадий Давидович)

Современная цивилизация: обмен ценностей на удобства. (Станислав Лем)

Сплетник - тот, кто говорит с вами о других; зануда - тот, кто говорит с вами о себе; а блестящий собеседник - тот, кто говорит с вами о вас. (Лайза Керк)

Всероссийскую перепись населения логичней было бы устраивать на кладбищах: там все всегда на месте. (Н.Векшин)

Народ, как всегда, голосует сердцем, ибо мозги в отключке. (Н.Векшин)

Трамплин в будущее строится всю жизнь. (Н.Векшин)

Одним дышу, одно пою,
Один горит мне свет в огне -
Что проживаю жизнь свою,
А не навязанную мне.

(Игорь Губерман)

Умру за рубежом или в отчизне,
С диагнозом не справятся врачи;
Я умер от злокачественной жизни,
Какую с наслаждением влачил.

(Игорь Губерман)

Чтобы вести людей вперед, сначала удостоверься, где у тебя перед, а где зад. (Н.Векшин)

Пустая лодка направляется туда, куда ее сносит течение; не уподобляйся такой лодке. (Н.Векшин)

Кто хочет слыть хорошим предсказателем, тот должен каркать не умолкая. (Н.Векшин)

Боги и женщины знают все наперед. (Н.Векшин)

Не всем яйцам цыплятами быть. (Н.Векшин)

Пока есть силы на глупость, это молодость. (Н.Векшин)

Хотите быть всегда молодым? Просто забудьте о юбилеях. (Н.Векшин)

Зрелость - это когда вы уже потеряли невинность, но еще не потеряли мужества. (Н.Векшин)

Старость это когда знаешь все ответы, но никто тебя не спрашивает. (Лоренс Питер)

Старость: когда перестаешь завидовать и начинаешь сожалеть. (Владислав Гжещик)

Статистика для политика - все равно что уличный фонарь для пьяного забулдыги: скорее опора, чем освещение. (Эндрю Лонг)

Твердо стойте на своем нежелании вникать в формулы алгебры. В реальной жизни, уверяю вас, никакой алгебры нет. (Фран Лебовиц)

Телевидение - это устройство, которое дает вам возможность ничего не делать, когда вам нечего делать. (Неизв.)

Телевидение служит доказательством того, что люди готовы смотреть все что угодно, лишь бы не смотреть друг на друга. (Энн Ландерс)

Всегда в особый список заносили
Всех тех, кого сегодня я люблю;
Кратчайший путь в историю России
Проходит через пулю и петлю.

(Игорь Губерман)

Такой ни на какую не похожей
Досталась нам великая страна,
Что мы и прирастаем к ней не кожей,
А всем, что искалечила она.

(Игорь Губерман)

Любовь моя чиста, и неизменно
Пристрастие, любовью одержимое;
Будь проклято и будь благословенно
Отечество мое непостижимое.

(Игорь Губерман)

Россия! Что за боль прощаться с ней!
Кто едет за деньгами, кто за славой;
Чем чище человек, тем он сильней
Привязан сердцем к родине кровавой.

(Игорь Губерман)

Отца родного не жалея,
Когда дошло до словопрения,
В любом вопросе два еврея
Имеют три несхожих мнения.

(Игорь Губерман)

Страны моей главнейшая опора
Не стройки сумасшедшего размаха,
А серая стандартная контора,
Владеющая ниточками страха.

(Игорь Губерман)

Тост за жену? Я не пью за нее, я пью из-за нее. (Роберт Орбен)

Трус это герой, у которого есть жена, дети и заложенный дом. (Марвин Китмен)

Факты не существуют; есть только интерпретации. (Фридрих Ницше)

Чем медленнее работаешь, тем меньше успеешь сделать ошибок. (закон Доуна)

Важнее, чтобы предположение было интересным, чем чтобы оно было правильным. (Уайтхед)

Где нет закона, нет и преступления. (апостол Павел)

Если вы думаете, что в прошлом ничего нельзя изменить, значит, вы еще не начали писать свои мемуары. (Т. Галин)

Если мужчина никогда не лжет женщине, значит, ему наплевать на ее чувства. (Олин Миллер)

Каждое поколение бунтует против своих отцов и дружит с дедами. (Льюис Мамфорд)

Начинаешь курить, чтобы доказать, что ты мужчина. Потом пытаешься бросить курить, чтобы доказать, что ты мужчина. (Жорж Сименон)

Если человек ничего не хочет, это труп. (Н. Векшин)

Когда автору нечего сказать, он пишет сразу про всё. (Н. Векшин)

Ученые открыли хреносомы. (Н. Векшин)

Не засоряйте мой мозг своими сентенциями! (Н. Векшин)

Словарь это набор слов, каждое из которых требует объяснений. (Н. Векшин)

Печальный удел человечества состоит в том, что оно хочет больше, чем заслуживает. (Н. Векшин)

Некто, оставшийся неизвестным мне (забыл выписать его имя), заметил утешительно и туманно: «Вечер жизни приносит с собой свою лампу». Я закурил и сел сообразить: а что ж это за лампа? Думаю, что догадался верно: речь идёт о некоем ночничке, дающем сумеречный свет невозмутимого спокойствия. Так один мой пожилой дальний родственник сказал в ответ на паническое сообщение, что меня арестовали:

– Что страшного? Посидит и выйдет. Лишь бы не было войны.

Столь же замечательно сказала старенькая Рина Зелёная (собираясь ехать в Питер) Зиновию Гердту:

– Зямочка, я отвезу твоё письмо, конечно, только ничего, что этот человек уже три месяца как умер?

В старости такое благостное спокойствие, затмевающее пагубную остроту любых эмоций, к нам заявляется само, а как мучились древние стоики, чтоб воспитать его в себе заранее!

Спасая душу от уныния (вот уж действительно, опасный для здоровья грех), мой разум извергал идеи, как вулкан. Даже потери становились благом под натиском несокрушимой логики. Поскольку ясно, что единственный смысл жизни – в самом факте зрячего существования, то старость – наиболее осмысленный период бытия, ибо она чиста от ослепляющего вожделения.

Злословие нам оставалось безусловно. Любопытство к миру – тоже. Более того, жить будет явно интересно от иллюзии, что всё уже понимаешь. Плохая память – лучшее лекарство от уколов совести и едкого стыда за изобилие сделанных глупостей. Книг остаётся много более, чем можно прочитать. А сколько в воздухе витает мыслей, до поры мне не пришедших в голову! Я стал приободряться. Некий неотвязный вопрос теперь висел передо мной – о тех границах, кои следует себе заранее поставить. И я вспомнил, что уже наткнулся некогда на размышления об этом Джонатана Свифта. И даже смог их отыскать. И, сократив по личной мелкой мерке, выписал себе в тетрадь:

«Когда я состарюсь, то обязуюсь:

Не водить дружбу с молодёжью, не заручившись предварительно её желанием.

Не быть сварливым, угрюмым или подозрительным.

Не критиковать современные нравы, обычаи, а также политиков, войны и т. д.

Не рассказывать одну и ту же историю по многу раз одним и тем же людям.

Не навязывать своё мнение, давать советы лишь тем, кто в них заинтересован.

Не болтать помногу, в том числе и с самим собой.

Не хвастаться былой красотой, силой, успехом у женщин и т. д.

Не прислушиваться к лести.

Не быть самоуверенным или самодовольным.

Не браться за выполнение всех этих обетов из страха, что выполнить их не удастся».

Строка последняя понравилась мне более всего. А пункты остальные перебрал я тщательно и вдумчиво. Я почти по всем оказывался безупречным стариком. Мне так нетрудно это доказать, что даже неудобно несколько, однако надо.

Никак я не могу и не хочу водить дружбу с молодёжью. Ибо эти распущенные донельзя юнцы, и знать не знавшие тех бедствий, что пришлись на нашу долю, эти наглые, упрямые, избалованные и сумасбродные мальчишки и девчонки, аж по самый зад залезшие в свои компьютеры, – как они могут быть мне друзьями? С их безумными дискотеками и самоуверенной слепотой во всём, что в жизни важно и существенно.

Что касается второго пункта, то я вовсе не сварлив и не угрюм. Но если что не так, я что – не должен это замечать? А если я заметил, то молчать? Я ж не предмет домашней мебели, я член семьи. И замечания я делаю приветливо и весело, угрюм я не был никогда, хоть радоваться и смеяться – просто нечему при нынешнем упадке всего, что может упадать. И я ничуть не подозрителен к тому же, это живая осмотрительность бывалого и тёртого ума. Все просто забывают, как часто я оказывался прав. А молодёжи – лишь бы клюнуть червячка, об удочке с крючком им думать недосуг и неохота. Я же лично их ни в чём не подозреваю – кроме легкомыслия и слепоты, конечно. А от кишенья мыслей на лицо всегда ложится тень. Однако думать я обязан.

Что там третье? Я не критикую современных нравов и обычаев. Они чудовищны настолько, что я их тихо презираю. То же самое относится к политикам. Уму непостижимо, как народ наш выбрал себе этих тёмных и своекорыстных болтунов. Критиковать их – трата времени и сил. Их надо гнать грязной метлой. И я всегда могу обосновать своё к ним отношение. Не критиковать, а высказать, что я думаю о них. На это я имею право? И не моя беда, а ихняя, что в голову приходят только бранные слова.

Теперь насчёт рассказывания одной и той же истории по многу раз одним и тем же людям. Конечно, это и назойливо, и глупо, и утомительно. А если эти люди сами просят? А если всплыли в памяти нюансы и детали, в дивном новом свете представляющие то, что было? А если так сейчас эта история созвучна теме разговора, что звучит как притча? И всегда в компании к тому же есть хоть один человек, который раньше этого не слышал. Значит, он не должен это знать лишь потому, что он отсутствовал все предыдущие разы? Где справедливость?

А скупым я не был никогда. Я бережливым был, и расточительность пустая мне всегда была душевно неприятна. Вот у вас в кармане завалялась, например, некрупная монета – вы разве её выбрасываете? Нет. А почему тогда не гасите вы свет в уборной, если вы уже ушли оттуда? Вообще бросать на ветер деньги мне не нравится, а молодые этим заняты с утра до вечера. А когда выбросили всё – к кому они приходят? То-то же.

Не навязывать своё мнение и давать советы только тем, кто в них заинтересован, – мой девиз и принцип с давних лет. Я своё мнение не всовываю никому насильно, я его только высказываю, ибо прям и честен. А если кто-то возражает мне, то я не вправе (ибо прям и честен) утаить от собеседника, что всё, им говоримое, – собачья чушь. И пусть он на здоровье после этого продолжает думать по-прежнему. И к советам это относимо в полной мере. Вот я вижу, как слепой человек спокойно идёт к пропасти – финансовой, моральной, юридической – любой. Заинтересован ли он в моём совете? Безусловно, только он не знает этого. И что, я должен промолчать? А кто ж ему тогда глаза откроет? И что я буду после думать о себе промолчавшем? А совет ради совета, чтобы просто навязать кому-то свою волю – упаси Господь! Разве только в случае, когда нечто важное именно мне доподлинно известно. А ему, бедняге, неизвестно, что я жизненно могу ему помочь.

А насчёт того, чтоб не болтать помногу – это вообще не для меня. Я раскрываю рот только по делу, и на говорение само я трачу ровно столько времени, сколько потребно для донесения мысли. Да, иногда путь донесения её – весьма окружный, но зато она полнее постигается. И то же самое касается болтания с самим собой – мы так устроены природой, что по мере говорения рождаются новые мысли, а мудрец Декарт ещё когда заметил справедливо, что я мыслю – следовательно, существую. И вряд ли следует на старости лет искусственно лишать себя этого благотворного ощущения.

Я, кстати, в перечне, что выше мной приведен, решил сначала упустить обязательство не прислушиваться к глупым сплетням, болтовне соседей и так далее. Но тут подумал: а к чему же, как не к этому, прислушиваться? Ибо сплетня (глупая она или не глупая – решает время) – это кусочек бытового мифа, миф – это элемент картины мира, как же можно жить на свете, ничего о современности не зная? Тут у Свифта просто нелады с мышлением какие-то.

Это действительно смешно и глупо – хвастаться на склоне лет былой силой, красотой, успехом у женщин и прочими радостями былого счастья. Хвастаться вообще зазорно и неприлично. Но в прошлом было многое настолько хорошо и даже ослепительно порой, что замолчать такое – грех неблагодарности Фортуне. И нисколько этим хвастаться не надо, надо просто рассказать, поскольку всё, что интересно и приятно, собеседник (если он заслуживает этого) узнает с радостью и пользой для души. У кого-то прочитал я дивную идею, что чем люди старше, тем они, оказывается, лучше были, когда были моложе. Я копаюсь в памяти и нахожу, что это правда. Как же мне не рассказать о новых находках?

Не внимать коварной лести следует не только в старости, и я с этим вполне согласен. Только как отличить заведомую и неправедную лесть от похвалы, заслуженной и справедливой? Одним и безупречным способом: хвала незримо и неслышно совпадает с тем, что думаешь о себе ты сам, и пустую лесть поэтому мы распознаем сразу и легко. Не надо заведомо плохо относиться к лести (в этом была бы истинно пагубная подозрительность), а стоит в ней расслышать воздаяние твоим достоинствам, которые и в самом деле есть. К тому же льстящий собеседник может быть и проницательней тебя (а почему бы нет?) и хвалит нечто, что ты сам в себе не в силах в полной мере оценить. Разумная хвала необходима человеку, как дыхание, а просто лесть – конечно, пошлая забава. Но на то и опыт жизни, чтобы мы умели безошибочно их различить.

А самоуверенность с самодовольством – безусловно, пакостные и опасные черты, но только в молодом и зрелом возрасте. А в старости они необходимы, ибо кошмарно трудно без них жить. Выказывать, конечно, их не следует, однако именно они – те последние корни, что ещё поят скудным соком старческое прозябание. И жалко тех, в ком эти корни усыхают. Лично я в себе их прячу, но благословляю и лелею. Тут, по-моему, ошибся или недодумал Свифт.

Всё это рассмотрев и обсудив, я безмятежно окунулся в свою светлую и непогрешимую старость. И ни минуты не кручинясь, признаю, что это омерзительный сезон. А если кто-то думает иначе, пусть он позвонит, и я легко могу его разубедить.

Живу я более, чем умеренно, страстей не более, чем у мерина

Гляжу, не жалуясь, как осенью
повеял век на пряди белые,
и вижу с прежним удовольствием
фортуны ягодицы спелые.

В юности ждал я радости
от суеты со свистом,
но становлюсь по старости
домосексуалистом.

Читайте также: