Кто такой косов в чечне
Опубликовано: 17.09.2024
Малюкова Л. Н. «И покатился с грохотом обвал…» Судьба и творчество Ф. Д. Крюкова. – Ростов н/Д: Дониздат, 2007. – 256 с.
Дарственная надпись:
"Библиотеке им. Шолохова
спасибо за Вашу благородную работу.
- автор.
Подпись. 10.04.07"
«Библиотеке им. М. А. Шолохова.
С надеждой, что эта книга
послужит пониманию творчества
писателя Ф. Д. Крюкова и подтвердит
величие гения Шолохова М. А.
Роспись.
П. Косов.
АгроЗемИнвест»
Людмила Николаевна Малюкова – доктор филологических наук, автор книг об Анне Ахматовой, Борисе Пастернаке, документально-художественных повестей, ряда статей, опубликованных в России и за рубежом.
Малюкова Л. Донская эмиграция: По следам парижских встреч / Людмила Малюкова //Дон.-2003.-№ 11-12. - С. 7-35.
Малюкова Л. «Но навеки с тобой не прощаюсь»: (О поэзии Николая Туроверова) / Людмила Малюкова // Дон.-2004.-№ 9. - С. 210-216.
Малюкова, Л. Возвращение Федора Крюкова: [о донском писателя, казаке] / Людмила Малюкова // Дон.-2005.-№ 9. - С. 70-81.
Петр Севостьянович Косов – генеральный директор фирмы АгроЗемИнвест
Родился 1 августа 1949 года в х. Ясырев, Романовского района Ростовской области. Косов Петр Севостьянович окончил исторический факультет Ростовского государственного университета, затем с отличием - Академию художеств института им. Репина по специальности «Теория искусств» (Санкт-Петербург), прошел профессиональную переподготовку в Канзасском (США) сельскохозяйственном институте по специальности «Торговля зерном и зернопродуктами». Косов Петр Севостьянович владеет двумя иностранными языками: испанским и немецким.
Трудовую деятельность Косов Петр Севостьянович начал заместителем директора по науке Старочеркасского историко-архитектурного музея-заповедника. Затем работал председателем Старочеркасского исполкома, заведовал отделом культуры Аксайского райисполкома. Являлся первым заместителем Атамана Всевеликого войска Донского. Служил государственным советником президента Республики Ингушетия.
Более 300 российских солдат и офицеров обязаны своей жизнью П. С. Косову, который в период первой Чеченской войны освободил их из Чеченского плена. За смелость и решительность, проявленные им при исполнении гражданского долга, Президент России В. В. Путин Указом от 7 августа 2006 года наградил казачьего полковника медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Общественная деятельность генерального директора «Агроземинвеста» в период чеченской кампании отмечена знаком отличия военнослужащих Северо-Кавказского военного округа «За службу на Кавказе», медалью «За воинскую доблесть» I степени, медалью «За боевое содружество». За активную работу по возрождению Донского казачества Косов Петр Севостьянович награжден медалью «За возрождение Донского казачества». За освобождение военнослужащих российской армии из чеченского плена генерал армии Анатолий Квашнин, будучи командующим войсками СКВО, вручил П. С. Косову почетное оружие. Косов Петр Севостьянович награжден десятками медалей.
Помимо бизнеса, дипломатической и миротворческой деятельности Косов Петр Севостьянович занимается меценатством, восстанавливает храмы. Развивает практику историка и литературоведа. Косов Петр Севостьянович - автор ряда публикаций на темы возрождения казачества, истории России. Кроме этого является спонсором нескольких изданий о казачестве и его известных представителях, таких как: Н. Туроверов, Ф.Д. Крюков, В.М. Чернецов и др. Издатель книг «Шолохов в жизни» личного секретаря М. Шолохова и др. по шолоховедению.
Инициатор и непосредственный участник строительства и реставрации ряда памятников истории и культуры казачества, таких как: памятник атаману М.И. Платову в Новочеркасске, бюст М.И. Платову в станице Старочеркасской, памятник «Примирения и согласия» в Новочеркасске, усыпальница Платовых в х. Малый Мишкин. Благодаря финансовой поддержке группы компаний воспитанники кадетских корпусов получают именные стипендии. Группа компаний «АгроЗемИнвест», во главе с ее президентом Петром Севостьяновичем Косовым активно ведет работы по созданию памятника донским казакам - Георгиевским кавалерам. Его мечта, чтобы казачество возродилось как народ. Он хочет видеть Россию единой, могучей и сильной аграрной державой.
Корреспондент: Петр Севостьянович! Вы уже давали интервью о неполадках в войске Донском . На сегодняшний день что-либо изменилось в лучшую сторону?
Косов Петр Севостьянович: В какую? Смеётесь что ли? Давайте так: в этой подковёрной борьбе мы наблюдаем только вершину айсберга. Всё остальное - под водой. Точнее - под ковром!
Корр.: Понятно! А на ковре-то что видно? Что происходит?
Косов П.С.: Ну прямо как у Высоцкого — «. а то здесь ничего не происходит». По большому счёту - точно. ничего не происходит! Если, одним словом, то - деградация войска. Из открытых источников видно, что атаман Бобыльченко зубами уцепился за атаманское кресло, и челюсти разжимать не намерен. Ему бы почитать Российского атамана Мартынова, про «лучше на месяц раньше, чем на два года позже». И мы наблюдаем чудесные кульбиты и изумительные варианты. Надеюсь, читаете «Донской телеграф» ? То он назначает вместо традиционного Совета Атаманов - из окружных атаманов - Совет из назначенцев. При этом пытается себя выставить «двухголовым» атаманом, поскольку казачий принцип равенства в голосах - не для него! Он дал себе два голоса! А я помню, как атаман Мещеряков не имел на Совете окружных атаманов голоса, и я - первый заместитель его, и члены правления - не имели голоса, поскольку нужна была воля казаков снизу.
Он под видом пандемии оттягивает Большой круг войска. Согласившись под давлением, пытается превратить в балаган. Неспособный принять адекватного решения. Все действия «десантируют» друг другу. Двадцать третьего числа он сам проводил мероприятие - день памяти, при этом было немало тех, кому за шестьдесят пять. В Старочеркасском соборе они стояли с атаманом Хейло Василием Филипповичем как братья родные, настолько плотно и без масок, как и все. И Бобыльченко не посчитался ни с запретом Аксайской администрации, ни с запретом губернатора Голубева - и правильно сделал! А вот Круг - тут всё припомнили: и вирус, и старикам нельзя, и только 150 выборщиков. Остальные, вместе со стариками, пусть по улицам и площадям болтаются. Сия нелепая, абсурдная хитрость шита белыми нитками.
Происходит так, что атаман подключается к деструктивным действиям своего первого заместителя Капустина - он же единственный атаман «рукопожатный». И они теперь уже хором дестабилизируют обстановку в Мечётинском юрте.
Корр.: А как народ-казаки, как власть?
Косов П.С.: Народ безмолвствует. Атаманы округов в патовой ситуации. Они явно не хотят переходить красную черту, не хотят явного бунта - собрать круг по своему предложению и поставить там точку в затянувшемся противостоянии.
А легитимно разрулить - у них воли и смекалки не хватает! Поэтому мы наблюдаем, что Реестр продолжает сыпаться. А там, где сыпаться не хотят, как Мечётинский юрт - туда в нарушении всех правил и уставных норм, превозносится конфликт сверху, искусственно, чтоб «служба мёдом не казалась».
Корр.: А как же Атаман всея России? Ведь, собственно, Всероссийская казачья организация и создавалась с целью консолидации и упорядочения казачьих организаций. Да и в стратегии Путина, и в плане Мишустина это - главная цель! Как там в Москве? Они что - не знают?
Косов П.С.: Да ни что ни с чем не вяжется. Поскольку там борьба идёт не под одним ковром, а под тремя, как минимум. Таковы правила игры. И по всему видно, что в игру под названием «Стратегия Путина и план Мишустина» играть не собирается. Они ведь не только не привлекали казачьи организации к составлению этих грандиозных документов. Они их так и не довели до юртовых организаций! Может, за «сварой» некогда.
Корр.: Насколько мне известно, вы обращались 1 сентября 2020 г. к губернатору Голубеву, а несколько позднее — к атаману Долуде с просьбой оздоровления ситуации в войске Донском?
Косов П.С.: Да, было такое. Вместо губернатора на моё обращение ответил его зам Корнеев. Но я не в обиде. Поблагодарив за патриотичную позицию, ответа на этот вопрос в письме не было. Касательно ответа всероссийского Атамана, то там долго не отвечали. Потом поручили куратору войска Казарезову провести со мной беседу. Потом последовал ответ, суть которого — не компетентны они решать этот вопрос. Пусть казаки и атаманы Дона решают!
Корр.: Чем вы это объясните?
Косов П.С.: Как вам сказать? Дон - не Кубань. А уж, матушка Россия - необъятна! Масштабы несопоставимы.
Корр.: Вы до начала интервью говорили о дурном предчувствии в отношении судьбы казачества этого десятилетия. Я даже думал озаглавить статью «Станет ли Бобыльченко «могильщиком» войска Донского? Не поделитесь предчувствиями, Пётр Севостьянович?
Косов П.С.: Нет! Сегодня - не поделюсь. Для меня это и боль, и скорбь, и страдание! Прочтите повнимательнее статьи Прилепина*, и особенно Охлобыстина**. Они обе - на КИАЦ размещены. Вот после этого может быть и поговорим о судьбе современного казачества.. До встречи!
Казак Петро Косов с болью о реестровом казачестве
Обнародовано обращение донского казака Петра Косова к членам реестровых казачьих обществ по поводу присвоения ими славного имени КАЗАК.
- Эй, кОзаки -кИзяки! А иного обращения вы не заслуживаете. Ваше паскудное обращение прочел. И сразу вспомнил «Тихий Дон», когда казаку сказали, что его предки холопы. На что он ответил ёмко: «да ты ж поганка…».
В детстве, я задал однажды наивный вопрос отцу почему у нас в хуторе все деды бывшие белые, а красных дедов казаков не было? Он сказал: «Ну почему не было? Был один. Когда он назвался красным казаком, собственный батя, не взирая на возраст, зажал его голову между ног и бил ремнем, пока бляхой не разбил яйцы».
Хотел я было узнать у своего бати, как сложилась судьба красного казака. Но отец в жесткой форме мне ответил, что не достоин тот, чтобы о нём помнили. Куда-то ушел ночью. И больше его никто не видел.
Однажды я с тем же вопросом обратился к своей бабушке. Она старой веры была. А она мне так чинно и обыденно отвечает: «Так в нашем хуторе предателей не было, все у нас казаки».
Вот и подумай, кто вы такие? Разве казаки, что выставляете на показ такие срамные вопросы? Я гипотетически представил такую картину. Пришел бы я к деду своему, который чудом вернулся из эмиграции, перенеся нечеловеческие испытания, и сказал бы ему, что я «кОзак».
Дед, наверное, не убил бы меня. Уж очень любил. Но с этой минуты я для него перестал бы существовать и превратился в Изгоя. Вот такая судьба ждет на Дону кОзаков. Кто подал идею смены на «кОзаков», те шакалы в шкуре куркана. Да вы поди и таких слов не знаете.
Вы прикрываетесь поводом, реестровые себя казаками называют. Брешете, кОзаки! Я, когда приезжаю в Ростов-на-Дону, то вижу их бредущих во след полицейских. Когда сам в справе, то их останавливаю и заставляю поприветствовать меня, как старого казака. Как-то решил остановить патруль. Ребята честно признались, что не казаки по происхождению. А только работают «в казачестве». Я решил уточнить и спросил: «А чьих вы будете, что балакаете? Они как-то опустили головы, да так невнятно ответили: «Да диду. Прав ты. Наши предки из Малороссии». И справа на них гибридно-лётчицкая. Времен первых советских авиаторов. На нашу совсем не похожа…..
Реестр так зажат в юридических противоречиях, что ему из этого никогда не выбраться. По-настоящему службу им никто не даст. У нас в РФ только Кадыров имеет такую льготу. Они что не понимают, что атаман, это не атаман, а общественный деятель. А круг- не круг, это собрания тех же членов. И это сразу было ясно. Ну какой казак пойдет за десять тысяч рублей в месяц, шлындать по городу и ловить одиноких пикетчиков. Вот эти казаки, внуки малороссиян, и шастают по городу. Оставьте их в покое, они же казаками не хотят быть.
Теперь про Козаков и Малороссиян. Рекомендую Вам прочесть статью об украинизации казачьих областей. Да, действительно ряд станиц не расположены по Дону, Хопру, Донцу и Медведице и при наших прадедах были основаны и заселены малороссиянами. Так среди донцов появились Иваненковы, Левченковы, Чуприновы. И как я уже говорил, в третьем поколении, они все усвоили, все впитали и бились за казачий Присуд.
Да, в девяностые в казачье движение пришло немало с фамилиями Петренко, Рубин, Дзюба. Они и не скрывали свои малороссийские корни. И только отдельные затевали никчемные споры и рассказы – на тему, как называть «казачество» или «казацство», «казачий», или «казацкий».
Гордый этноним «казак» появился как минимум тысячу лет назад. Тысячу лет. Вдумайтесь казаки. Не только деды и прадеды, но пращуры себя так именовали. Через какие беды прошёл наш народ. Не один раз за тысячелетнюю историю казалось, что больше никогда никто не скажет: "я казак". Здесь и половецкий разбой, и исламизация ханом Узбеком Золотой орды. И занятие турками казачьей столицы Азова в 1471 году и карательная акция Петра и Мазепы 1708-1709гг.
24 января 1919 года мы будем вспоминать скорбную дату выхода Директивы оргбюро никакого не «расказачивания», а истребления казаков. Станица, казак, лампас- всё было под запретом. И никто не помыслил менять славное имя. Даже палачи в графе «национальность» писали «казак», чем усугубляли судьбу любого попавшего в их руки казака. Даже в конце 1940- х. годов тюремщики в справках, по случаю освобождения казака из заключения, писали в графе национальность- «казак».
Я держал в руках такие справки. Их отбирали при выдаче паспортов. И что теперь? Почему мы должны отдать поле сражения без боя? …
На Кубани, под мощным давлением со стороны казаков, детям казаков выдают свидетельство о рождении, где в графе «национальность» значатся «Казак» или «Казачка». Что теперь снова идти в ЗАГС? «Малахольными» на Дону именуют таких КОзеков.
Кто чурается нашего исторического названия, которое берет свои корни в племенных сплетениях Дикого поля, тот действительно не имеет права называться казаком. Пусть хоть милицейский кОзак, хоть кизяк реестровый. Но перестаньте лить говно на наш народ и займитесь своими делами.
Слава тебе Господи, что мы Казаки и никто иные.
Казак Станицы Каргальской Петро Косов.
Кто такой казак Петро Косов? Поясняет донской казак станицы Ольгинской Роман Манченков
- Косова Петра Севостьяновича сейчас из современных «неоказаков» вряд ли кто помнит. А я его знаю около тридцати лет. Вспоминаю как я с моим батей- атаманом станицы Ольгинской, часто посещал наши казачьи мероприятия. Он первый из нас в 1991 году сказал, что казаки народ и нет у нас иного пути. Всё остальное от лукавого.
Это именно его потом мудрейший человек писатель Анатолий Вениаминович Калинин назовет "Спасителем России" за подвиги, которые он совершал при освобождении казаков, русских солдат и офицеров из чеченского плена. В количестве трёх сотен освободил. В России, СССР (думаю и в Мире) нет такой операции, когда сразу было освобождено 39 спецназовцев. А он, с нашими аксайскими казаками, сделал это.
Я его видел в разных ситуациях. Небольшого роста светловолосый с голубыми глазами. Он всегда спокоен, дипломатичен. Видимо эти качества позволили ему вести успешные переговоры с мятежными Дудаевым, Масхадовым, Басаевым. Иначе миссия, в воюющей Чечне не удалась бы.
Но все-таки два случая в его биографии, о которых я знаю, говорят о том, что внутри внешне спокойного человека скрыт вулкан и динамит.
Уже в начале этого столетия, в здании Администрации области, где размещался штаб ВКО ВВД, состоялся разговор. Сравнительно мирный по началу такой разговор. И один из атаманов нелестно отозвался о моём (теперь покойном) отце и наших казаках- станичниках. Пётр Севостьянович, стоявший прямо перед ним, вдруг со всей силы снизу врезал в челюсть говорящему. И тот не упал, а рухнул, снося по пути столы и стулья. До этого говорун всё хвастался, что каратист. Сам, если не в два раза выше, то значительно моложе и крупнее. Мы тогда договорились держать всё произошедшее в тайне. Долго потом рука у Петра Севостьяновича болела.
Второй случай я знаю уже со слов одного коллеги Косова по ингушскому периоду. В Республике Ингушетия шло заседание госсовета, членом которого был Косов П.С. Выступали поочерёдно. Один ингуш начал выступление со слов: "Вот казачкИ. " Косов резко встал и произнёс: " Магомед покинь заседание немедленно, иначе я. " Ингуш апеллировал к герою Советского Союза генералу Аушеву. Воцарилась минутная тишина. Аушев посмотрел на обеих и твёрдо сказал: "Магомед покинь зал."
Косов сел на своё место. Магомеда больше никто не видел во дворце (здание бывшего Назрановского РК КПСС). А Косов продолжил свою миссию по освобождению военнопленных. Он в 1990-е годы много выступал. Мало и редко писал. С компьютером не дружил до недавнего времени. И стал его осваивать, когда полностью потерял слух и стал инвалидом.
И сейчас я думаю, что сподвигло старого казачину сесть за компьютер и дать отповедь? Таким был мой отец. Год назад покинувший нас навсегда.
"Эх, казаки, куда нам отступать? Нам этот бой на небесах зачтётся. А на Дону приятней помирать. Недаром вольным Дон у нас зовётся!" Это слова из любимой песни Петра Севостьяновича.
По всему видно он решил дать свой последний бой врагам казачества. И как он любит гутарить: "держитесь ляхи…". Для этого поколения слово КАЗАК не пустой звук. Не игра слов, а существо всей их жизни. Весь её смысл. Её альфа и омега.
Я целиком и полностью поддерживаю ветерана казачьего движения. Нет места среди нас вот таким кОзакам. Не позволим взорвать изнутри природных казаков. Чума на ихнюю крышу и анафема во веки веков.
8 марта в ходе операции, проведенной бойцами Центра специального назначения ФСБ России в поселке Толстой-Юрт, был уничтожен лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов. Десять лет его имя ассоциировалось у россиян с такими словами, как «смерть», «страх», «взрывы». Однако на заре первой чеченской кампании Масхадов был другим. Каким - нам рассказал Петр Косов. Ростовчанин, который в 1995 году занимался освобождением наших военнопленных. - Я не знаю, каким был Масхадов перед смертью, но я точно знаю, каким он был 10 лет назад, когда мы встретились с ним впервые, - начал свой рассказ Косов. - Тогда еще не было Беслана, взрывов в Волгодонске и Москве, не было партизанской войны, долгой жизни в горах, которая ломает человека. Он напоминал мне простого советского офицера. Матери пленных не замечали стужи и снега Донской казак Петр Косов познакомился с Масхадовым в январе 1995 года. Поехать в Чечню Косова уговорила мать военнопленного офицера российской армии Игоря Морозова. В Рождественский сочельник она пришла в штаб казаков и рассказала, что командование части в Азовском районе, где служил Игорь, в розыске сына отказало. Хрупкая женщина сама съездила в Чечню, но ее не подпустили даже к границе. Тогда она обратилась к казакам: «Спасите мою кровиночку!» Просьба Морозовой повергла всех в недоумение. Казаки наперебой убеждали женщину, что это невозможно. И виновато отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с матерью, на лице которой застыли боль и отчаяние. И вдруг Косов вымолвил: - А давайте попробуем! Сказано - сделано. Петр Севастьянович работал тогда государственным советником президента Ингушетии Руслана Аушева и первым заместителем атамана Всевеликого Войска Донского. Косов очень надеялся на договор о мире, который заключили в сентябре 1994 казаки и чеченцы. Решено было добиваться освобождения не одного Морозова, а всех наших земляков. В Чечню вместе с Косовым поехали матери солдат. Автобус им выделили списанный - старый и холодный. Такой, если расстреляют, не жалко. Лучше всех в дороге держались солдатские матери. Они не замечали стужи, снега, сквозняков. Жили только одной мыслью: скорее увидеть своих детей. Когда делегация въехала в Шали, началась перестрелка. Косов приказал всем спускаться в укрытие - подвал местной больницы. Кто бы мог подумать, что именно там располагается штаб Масхадова. - В подвале нас встретили бородатые люди, опутанные пулеметными лентами, увешанные гранатометами и автоматами, - вспоминает Петр Севастьянович. - Сам Масхадов сидел в маленькой комнатке за небольшим столом. У него было две рации, по которым он отдавал приказы на чеченском. Когда Масхадов узнал, что здесь находятся матери пленных, он приказал, чтобы их доставили в больницу. Солдат привели в течение часа. Измученные женщины встретили своих сыновей. Мама Игоря Морозова будто оцепенела. Руками зажала рот, сдерживая крик, рвущийся из горла, а глазами ощупывала сына, его лицо, фигуру. Вот он! Живой, здоровый. Морозов подбежал к маме, которая сидела на стуле в углу комнаты, и наклонился к ней. Она, не поднимаясь, обняла и крепко прижала к себе пацана, невнятно что-то шепча. «Я вынужден вас расстрелять» - Однажды я застал Масхадова очень разгневанным, - говорит Косов. - Он громко отчитывал одного из боевиков. Я ни слова не понял, но мой водитель-ингуш потом перевел мне их разговор. Чеченцу досталось за то, что он заставил мести пол пленного офицера: «Да как ты мог! Офицера! Которому ты в подметки не годишься!» Во время их недолгого знакомства - всего пять месяцев - Масхадов дважды спас Косову жизнь. - Весной я вывозил из Чечни нескольких военнопленных, среди них был танкист Болдырев, - вспоминает донской казак. - Документов на их перемещение - никаких. При этом каждое село контролирует свой полевой командир, который может учинить самосуд в считанные секунды. Мы рисковали быть задержанными на каждом шагу. И вдруг вижу: прямо навстречу нам едет «Нива», а в ней - Масхадов. Я выскочил из машины и бросился наперерез его внедорожнику. Кричу: «Аслан, я тебя прошу: дай мне пропуск! Напиши, что везу пленных законно!» У Масхадова, как назло, не оказалось с собой бумаги. Тогда он вырвал листок из блокнота Красного креста и написал, чтобы казаку Косову препятствий не чинили. Теперь Косов уверен: не будь у него этого потрепанного листка с подписью Масхадова, боевики расстреляли бы его и пленных на первом же посту. И все же приказ о расстреле Косова был подписан. Абу Мовсаев, начальник контрразведки Ичкерии, расценил вывоз танкиста Болдырева как побег, которому способствовал донской казак. Друзья и родные умоляли Петра Севастьяновича больше не ездить в Чечню, но он не спасовал. Хотя знал, что незадолго до этого Мовсаев без лишних разговоров убил офицера, с которым Косов ездил спасать русских солдат. Уже через 10 минут после прибытия в штаб Косов встретил Мовсаева в коридоре. Чеченец тут же заявил: - Я вынужден вас расстрелять, подозреваю, что вы майор ФСБ. Тем более вы обеспечили побег офицеру. Косов не растерялся: - Хорошо, пусть так и будет, но скажите: вы меня сейчас хотите расстрелять или после войны? Мовсаев захохотал: - Вижу, что не майор, ты - настоящий карьерист! Косова так и не расстреляли. Несколько дней спустя он узнал, что о его помиловании просил лично Масхадов. . 9 мая 1995 года между Россией и Чечней было подписано перемирие. С тех пор Косов в Чечне не был ни разу: война переместилась в горы, начались теракты. Но он по-прежнему считает, что в той Чечне 10-летней давности был один человек, с которым можно было вести переговоры и уладить все мирным путем. Это - Масхадов. - Теперь только ленивый не бодает Масхадова, - говорит Петр Косов. - Конечно, на мертвого можно все списать, можно бить ногами - он не ответит. Но я все же считаю, что тело Аслана нужно выдать его родным. Пусть они похоронят его по своим обычаям. Ольга ЧЕПУРНАЯ. ola@kprostov.ru Фото Светланы ДРУЖИНИНОЙ.
ДОСЬЕ «КП» Петр Косов родился 1 августа 1949 года в хуторе Ясырев Романовского района Ростовской области. Окончил истфак РГУ, Академию художеств, институт имени Репина по специальности «Теория истории искусств», а потом - Канзасский сельскохозяйственный институт по специальности «Торговля зерном и зернопродуктами». Работал заместителем директора по науке Старочеркасского историко-архитектурного музея-заповедника, потом стал первым заместителем атамана Всевеликого Войска Донского и государственным советником президента Ингушетии. Сейчас - генеральный директор ООО «АгроЗемИнвест». Женат, имеет 4 детей.
«Я похитил Масхадова в день переговоров» В марте 1995 года воюющие стороны договорились о переговорах. К ним долго готовились. Условились, что чеченцы во главе с Масхадовым приедут на нейтральную территорию - в аэропорт. Боевиков сопровождала нешуточная охрана. Сам Масхадов сел в неприметную синюю «семерку». С ним ехал Косов, телохранитель в зеленом берете и водитель. Дорогу показывал донской казак. - Так получилось, что наша машина оторвалась от кортежа с Гелаевым и Басаевым, - говорит Петр Севастьянович. - Так что на повороте я растерялся и свернул не туда. Только через полчаса я понял, что мы заблудились. В аэропорту началась паника: Косов выкрал Масхадова! Переговоры едва не сорвались. К счастью, правильную дорогу казак нашел быстро. Да так, что Масхадов даже не заподозрил о своем «похищении». При виде живого Масхадова у «переговорщиков» вырвался вздох облегчения.
ЭТО ИНТЕРЕСНО В мае 1995-го, когда Косов виделся с Масхадовым в последний раз, наш земляк сильно заболел. Несколько месяцев на хлебе и жирной пище сделали свое дело - у казака остановилось пищеварение. Мучился Петр Севастьянович невероятно. Увидев это, жена Масхадова, Кусама, прямо в штабе сварила Косову горячий суп. Он стал для Косова настоящим спасением.
11 декабря 1994 года подразделения Минобороны и МВД России вошли на территорию Чечни, выполняя подписанный двумя днями ранее указ президента Ельцина «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта». Эта дата считается началом Первой чеченской кампании.
Война, которую Россия вела с боевиками и правительством самопровозглашенного государства Ичкерия, унесла несколько десятков тысяч жизней. Данные разнятся, и точных цифр до сих пор не может назвать никто. Потери федеральных войск убитыми и пропавшими без вести составляют чуть более 5000 человек. Боевиков, по разным данным, было ликвидировано и взято в плен от 17 000 (оценка федералов) либо убито 3800 (оценка чеченских источников).
Самые большие потери понесло мирное население, особенно если считать не только тех, кто пострадал на территории самой Чечни, но и жителей сопредельных территорий, в том числе жертв нападений на Буденновск, Кизляр и село Первомайское. По разным оценкам, были убиты 25 000–40 000 человек, и это только за период с 1994 по 1996 годы.
В день 25-летней годовщины Первой чеченской кампании вспоминаем хронологию событий и говорим с очевидцами, что мы помним сегодня о той войне.
«Перед штурмом Грозного военные знакомились за несколько часов до боя»
Грозный. 5 декабря 1994 г. Накануне войны. Авианалеты на Грозный прекратились, перед президентским дворцом продолжаются митинги. Бойцы дивизии особого назначения во время молитвы. Фото Бабушкин А./Фотохроника ТАСС
События в Чечне имеют длительную предысторию. Независимость республики была провозглашена еще до августовского путча, 8 июля 1991 года. В ноябре того же года Борис Ельцин ввел на территории Чечни чрезвычайное положение. В конце года начался процесс вывода с территории республики российских войск, который полностью завершился к июню 1992-го.
В то же время шло разграбление оставшихся со времен Советского союза военных складов. Часть оружия была украдена, часть – продана, около половины всего вооружения федералы были вынуждены передать чеченской стороне на безвозмездной основе.
Так в руках боевиков и местной армии, которую создавал президент республики Джохар Дудаев, оказалось огромное количество оружия и военной техники. Начались грабежи, убийства, открытое противостояние различных политических и криминальных кланов, от которых страдало местное население. Именно под предлогом защиты мирных жителей в Чечню в декабре 1994 года вошли федеральные войска.
Менее чем за месяц, взяв несколько населенных пунктов, в том числе Ханкалу, где находился военный аэропорт противника, федералы двинулись на Грозный. Штурм начался в ночь на 31 декабря. Попытка взять город провалилась. Позднее генерал Лев Рохлин говорил: «План операции, разработанный Грачевым и Квашниным, стал фактически планом гибели войск. Сегодня я могу с полной уверенностью утверждать, что он не был обоснован никакими оперативно-тактическими расчетами. Такой план имеет вполне определенное название – авантюра. А учитывая, что в результате его осуществления погибли сотни людей, – преступная авантюра».
Грозный. 24 апреля 1995 года. Жители города в подвале разрушенного дома. Фото Владимир Веленгурин /ИТАР-ТАСС
«Для меня Первая чеченская кампания началась в январе 1995 года: в Москве в госпитале им. Бурденко я увидел танкиста, который был тяжело ранен при штурме Грозного в новогоднюю ночь. Молодой паренек, лейтенантик зеленый 1994 года выпуска Казанского танкового училища, который сразу же попал в эту жуткую мясорубку. К тому моменту он перенес несколько операций, и предстояли еще вмешательства.
Его танк подбили на перекрестке улицы Маяковского в центре Грозного. Боевики российских военных уже ждали: во всех домах были блокированы первые этажи, на верхних сломаны межкомнатные перегородки, чтобы легче было перемещаться между огневыми позициями. На крышах сидели снайперы и гранатометчики. Один из них и попал в танк, когда бойцы приоткрыли на время верхний люк, чтобы не задохнуться. Все трое чудом выжили, но получили серьезные ранения.
Характерный момент, как готовилась эта операция. В интервью танкист рассказал мне, что с теми, кто войдет в его экипаж, он познакомился буквально за несколько часов до наступления. Ни о какой слаженности не шло и речи – это были люди из разных военных округов, настоящая сборная солянка. Имела место катастрофическая неготовность к ведению боя в городских условиях. А ведь некогда у советской армии был огромный опыт: этому учили в военных вузах, об этом были написаны книги, разобраны все сражения Великой отечественной, от Сталинграда до битвы за Берлин. И в 1994 году все это было забыто. Сколько парней мы потеряли, сколько потом выменивали пленных.
О страшных последствиях новогоднего штурма Грозного я узнал позднее, уже побывав в Чечне и успев составить свое мнение о той войне. В 1997 году мне в руки попала пленка, снятая бойцами московского ОМОНа для внутреннего пользования. Это служебное видео, которое нигде и никогда не было опубликовано. В кадре – бойцы, которые в январе 1995-го заходили в город уже после штурма, чтобы найти хоть кого-то живого, но видели только сожженные остовы нашей техники, а в домах – безоружных, расстрелянных боевиками солдат. Особенно мне запомнилась такая сцена: боец видит картонную коробку, толкает ее, она открывается, и оттуда выкатываются отрезанные человеческие головы».
Закрепиться в Грозном федеральным войскам удалось позже, после того, как 19 января 1995 года был взят Президентский дворец. В феврале Джохар Дудаев с подконтрольными ему войсками покинул столицу и отступил на юг Чечни.
Начало 1995 года прошло в боях за населенные пункты Бамут, Гудермес, Шали, Самашки, Ачхой-Мартан. В конце апреля президент Ельцин объявил временное перемирие по случаю 50-ой годовщины победы в Великой отечественной войне, однако оно соблюдалось не строго.
Уже 12 мая федеральные войска начали массированное наступление. В июне 1995 года было взято село Ведено, которое считалось опорным пунктом Дудаева, затем населенные пункты Ножай-Юрт и Шатой. Однако после террористического акта в Буденновске 14-17 июля, в ходе которого банда Шамиля Басаева захватила несколько тысяч заложников, было подписано соглашение о прекращении огня.
В момент такого затишья в Чечню могли приезжать российские и иностранные журналисты. Они не только освещали переговоры враждующих сторон, но и могли более свободно, чем в периоды боевых действий, передвигаться по республике, посещать отдаленные горные районы, брать интервью у полевых командиров, беседовать с самыми разными представителями чеченской стороны, чтобы узнать их точку зрения на происходящее.
«Когда я с коллегами в 1995 году приезжала освещать переговоры федералов и представителей Ичкерии, в республике было уже довольно много солдатских матерей, которые искали своих попавших в плен сыновей. Совершенно исступленно, ничего не боясь, полные надежды и одновременно отчаяния, ходили они по чеченским дорогам.
Обычно женщины держались группами, но однажды я увидела такую сцену: несколько матерей стоят вместе, и одна – поодаль, как будто ей объявили бойкот. Потом мне объяснили: эта женщина только что узнала, что ее сын жив и его сейчас обменяют. И ей было неловко смотреть в глаза подругам, от того, что она такая счастливая, ее сын скоро будет дома, а об их детях нет никаких вестей. Понимаете, эти матери – они искали и надеялись до последнего.
В ту поездку к нам с коллегами подошла женщина, которая узнала, что мы едем в горы, в Шатойский район к боевикам. Она дала нам фотографию своего сына, мол, в последний раз его видели где-то там, и просила поспрашивать, не знает ли кто-то о его судьбе. Я выполнила ее просьбу, и мне ответили: "Помним этого парня, его расстреляли". Переспросила: точно? Человек замялся, сказал: "Похоже точно. Скорее всего, точно". Но однозначного "да" я не услышала.
Прошло время. Эта мама нашла меня уже в Москве, позвонила в редакцию: "Помните, я вам давала фото сына, вы что-то узнали?" И пока я думала, как лучше ей сказать (может быть, я бы и сказала все как есть), она добавила: "Он же жив?" И я ответила: "Да, жив. Но где точно, сказать не могу". Не знаю, правильно ли я сделала, или нет. Но ведь нам так и не сказали точно, что его расстреляли, не показали его могилу. А она так хотела услышать, что ее сын жив».
Тем временем Грозный был занят подразделениями внутренних войск. Они патрулировали город, несли караул на блок-постах. Но это была лишь видимость «мирного» времени. В городе наступил гуманитарный кризис: большинство домов было разрушено, пострадали больницы и школы, не было работы, трудно было купить самые простые продукты.
Гуманитарную помощь в республику поставляли сотрудники Международного красного креста. Продуктовый паек также было можно получить в храме Михаила Архангела. Ее настоятелем с 15 марта 1995 года стал протоиерей Анатолий Чистоусов. Сама церковь в результате неоднократных атак была сильно разрушена, службы проходили в приходском доме на территории храма.
Менее чем через год после описываемых событий протоиерей Анатолий Чистоусов и протоиерей Сергей Жигулин были захвачены боевиками. Чеченцы требовали от отца Анатолия отречься от христианской веры, подвергали пыткам и расстреляли 14 февраля 1996 года.
Грозный, февраль 1996
«У нас был хлеб, принесенный нам вечером. И вот отец Анатолий предложил совершить братский евхаристический чин над этим хлебом, преобразуя его нашими молитвами на тело Христово. Совершив это священнодействие, мы разделили хлеб поровну, и с той минуты каждый хранил его у себя как святыню. Последний крошкой я имел возможность фактически причаститься, наверное, на четвертом или даже на пятом месяце заточения.
Помню, отец Анатолий сказал тогда: "Вот увидишь, ты освободишься, а я нет". Я взглянул на соузника и замер: его лицо преобразилось, стало таким светлым, его глаза невыразимо сияли. Затем он произнес: "Какое счастье умереть за Христа". Осознавая, что в эти минуты происходит нечто сверхъестественное, я тем не менее попытался "приземлить" ситуацию, заметив: "Время ли сейчас об этом говорить. " Но сразу же осекся: как христианам первых веков и как жертвам послереволюционных гонений на Церковь в России, нам действительно выпало счастье пострадать за нашу веру Христову…»
«У него были черные волосы и абсолютно седое лицо»
Грозный. Февраль 1996 года. Фото Павла Смертина
В самом конце 1995 года боевики успели отвоевать обратно Аргун и Гудермес. Новый 1996 год начался с серии терактов. 9 января 1996 года банда полевого командира Салмана Радуева напала на город Кизляр в Дагестане, захватив свыше ста человек в местной больнице.
Отступая в Чечню, отряд ввязался в бой у села Первомайское, взяв к уже имевшимся у них 165 заложникам еще 37 человек. 19 января боевикам удалось уйти. В результате этого рейда погибли 78 военнослужащих, сотрудников МВД и мирных граждан Дагестана, несколько сотен человек получили ранения различной степени тяжести.
«Я оказался в Чечне в феврале месяце. Нашу группу журналистов приютили офицеры внутренних войск в комендатуре Заводского района. Свободно ходить по городу я не мог: мы передвигались на бронетранспортере, но часто случалось, что выйти из машины и начать снимать я не мог, не разрешали мои сопровождающие. Так урывками в течение недели я снимал "мирную" жизнь в развалинах, которые больше напоминали декорации фильма о Сталинграде.
Одним из моих провожатых был Сергей Немасев, заместитель командира по воспитательной части. Он ходил все время – мне тогда это очень запомнилось – в начищенных до блеска сапогах. Вокруг грязь, месиво, вот эта весенне-зимняя талая земля, развороченная танками, а у него начищенные сапоги, при том, что там давно уже никто не следил за внешним видом, люди жили на войне, понимая, что напасть на них могут в любую минуту. Меня это как-то успокаивало, внушало надежду.
Мы подружились. Потом я спешно уехал, и через несколько дней узнал о том, что боевики атаковали Грозный. Было понятно, что вероятнее всего, мои знакомые из комендатуры Заводского района погибли. И на фото, которые я вез в редакцию для публикации, были люди, которых уже нет в живых.
Через три месяца мы случайно встретились с Сергеем в Вятке, в кафе. Я его не сразу узнал: у него было… поседевшее лицо. Совершенно обескровленное. Волосы черные, а лицо – седое. Он выжил чудом. И рассказал, как их там убивали. Так что из этого кафе я тоже вышел другим человеком».
Первая, а позднее и вторая чеченская кампании вскрыли серьезную проблему – торговлю людьми. В рабы к полевым командирам попадали не только пленные солдаты, похищали военных, журналистов, иностранцев – ради выкупа. Молодых женщин – ради сексуальной эксплуатации. Мужчин – в основном для тяжелого физического труда. По разным оценкам, только за один 1995 год в рабство к чеченским боевикам попали более тысячи человек.
«В селе Ведено я и многие другие журналисты часто останавливались в доме одного из местных жителей. Он, конечно, воевал «на той» стороне, но ничего плохого мы о нем не слышали, на нем не было зверств, он не издевался над пленными, никого не пытал и не расстреливал, как другие боевики.
У соседей этого человека жил молодой парень, позже мы узнали, что он русский. Простая история: не захотел воевать, испугался, сбежал из части. Попал к какому-то жуткому полевому командиру, который всех казнил, но этому парню чудом повезло. Потом его передали еще одному командиру, он принял ислам и в итоге попал в эту семью. Там он не был на положении раба, к парню относились нормально: он общался, спокойно ходил по селу, ел с хозяевами за одним столом. Хотя грустил, конечно.
Рассказал нам: мама пила, воспитывала его бабушка – строгая, советской закалки, которая зачем-то отвела его в военкомат. Он в первый раз дезертировал, сбежал и вернулся домой, но бабушка повторно его сдала, там его избили и отправили в Чечню, где он дезертировал повторно.
А в Москве у этого парня была тетка, он помнил ее с детства и думал, что тетка бы его приняла. Семья была готова его отпустить, мы стали планировать эту операцию. Продумали, как его вывозить. Сфотографировали на фоне белой простыни, чтобы потом сделать ему липовое удостоверение прессы. Легенда была такая: он потерял паспорт и он с нами, такой же журналист.
Осталось найти тетку. Мы вернулись в Москву, искали ее, нашли, передали его письмо. Она выслушала нас очень вежливо, предложила чаю. А потом сказала: "Родину предавать недопустимо. Бог ему судья, но мы его знать не хотим. Нам предатели не нужны". И написала ему ответное письмо, мол, мы очень рады, что ты жив, но ты дезертир. Это был твой выбор, мы его принять не можем, делай что хочешь. Мы приехали туда, отдали письмо. Предложили ему все равно уехать. Но он поплакал и решил остаться. Сказал: "Раз так, мой дом теперь здесь"».
Первая чеченская кампания официально закончилась 31 августа 1996 года с подписанием Хасавюртовского мирного соглашения генералом Александром Лебедем и Асланом Масхадовым. В апреле того же года был убит Джохар Дудаев. После переговоров его преемника Зелимхана Яндарбиева с президентом Ельциным была подписана договоренность о прекращении огня, после чего, оставив чеченскую делегацию фактически в заложниках в Москве, Ельцин на военном самолете прилетел в Чечню, где, выступая перед военнослужащими российских войск, заявил: «Война окончилась. Победа за вами. Вы победили мятежный дудаевский режим».
Военные действия и теракты в городах России продолжались все лето 1996 года, однако после подписания соглашения в Хасавюрте федеральные власти начали вывод своих сил из республики, чтобы вновь ввести их уже чрез три года, начав Вторую чеченскую кампанию.
«Когда я с группой других журналистов приехал в Хасавюрт освещать подписание мирного соглашения, у меня было совершенно противоположное ощущение: мы не победили, у этой истории будет продолжение. В ту поездку у меня были три важные встречи, и каждая, как ниточка в будущее.
Во-первых, там я впервые увидел Хаттаба. Тогда мы еще не так много знали о том, что это за человек, насколько он кровожаден, и какие силы за ним стоят. Круглое, как арбуз, и довольно добродушное лицо – обычный, ничего особенно примечательного. Все его главные зверства были впереди.
Во-вторых, в ту поездку я познакомился с псковскими десантниками, которые охраняли железнодорожную станцию в районе Ханкалы. С их командиром Сергеем Молодовым мы очень тепло общались – это был удивительный человек и прекрасный собеседник. Совершенно не десантной внешности, худощавый, достаточно строгий, но очень любимый своими бойцами, было видно, как он заботился о подчиненных, и как они уважали его. Через три с половиной года я увидел новости про бой под Улус-Кертом, когда рота псковских десантников сдерживала натиск боевиков и погибла. Командиром этой роты был Сергей Молодов, ему посмертно было присвоено звание Героя России.
Наконец, третья встреча – это знакомство с Любовью Родионовой, мамой Евгения Родионова, убитого боевиками в мае 1996 года за отказ снять крест и принять ислам. Это была маленькая женщина, тихая и скромная, как мышка. У меня сохранилось ее фото: хрупкая фигурка в платке на фоне развалин Грозного. Она искала сына, валялась в ногах у полевых командиров – Басаева, Гелаева, Хаттаба. Ее посылали куда-то, порой на верную смерть – на минные поля, куражились над ее горем. Но она каким-то чудом выходила отовсюду живой. В момент нашей встречи она еще не нашла сына. Это уже потом я узнал, что останки Жени ей отдавали по частям: сначала эксгумировали тело, потом вернули голову, которую мать везла на родину в обычном поезде, а ее выгоняли из вагона из-за ужасающего запаха.
Пожалуй, образ Любови Родионовой – это была квинтэссенция того периода. Это был человек, абсолютно убитый горем. Я не видел больше никогда людей в таком тяжелом состоянии».
Читайте также: